Книга Упорядоченное - Ник Перумов

– Пыррр! – немедленно и с радостью отозвалось чудовище. Подбежало к ученику, дружески ткнулось в него жуткой мордой.

– Что. Всё. Это. Значит?! – услыхала Леандра за спиной ледяной глас госпожи Клары и мысленно пожалела мэтра Кассиуса.

– Э-э-э, а-а-а, Клархен, милая, я тебе сейчас всё объясню… нет-нет, пожалуйста, убери шпагу! Убери, я тебя прошу!..

– Кассиус Максимилиан Аркавиус, я тебя сейчас прибью!.. Это что ж такое?!

– Да, Юлий, neglegentes pupillam, это что ж такое?!

– Спасительница! Всем ли ты благополучна? Не был ли причинён тебе ущерб альбо поношение?! – гном Тулнар уже оказался подле Леандры.

– Нет-нет, – поспешно выпалила она, отшатываясь. – Не причинены мне… ущерб альбо поношение, равно как и позор, и…

– Тогда я счастлив, – и гном действительно улыбнулся, по-настоящему счастливо, несмотря на перепачканный кровью подбородок.

Пырчащий монстр меж тем явно освоился и, похоже, не прочь был поиграть ещё. Во всяком случае, Леандре очень хотелось верить, что дрожание хвоста с жалом означает именно это, а не желание отправить старшую адептку Маллик, как говорится, к праотцам.

– Так что, разрази меня гром, всё это значит?!

Госпожа Клара уже стояла рядом, и подле неё – мэтр Аркавиус. Последний тяжело дышал, прямо-таки задыхался, будучи краснее варёного рака; у мастера-наставницы Клариссы Шварцхорн Хюммель лишь слегка подрагивали тонкие крылья носа.

– Да, Юлий, что всё это значит?!

– Это что, ваш монстр?! Вам принадлежащий?

– Э-э-э, Клархен, я должен кое-что пояснить…

– Н-ну?!

– Мы, э-э-э, действительно вели обширную программу работ по межвидовой гибридизации… Юлий, бестолочь, что ты натворил?!

– Я, я… – ученик Юлий, кажется, готов бы спрятаться куда угодно, хотя бы и в тушу истинного сколопендроморфа. – Я хотел… я думал…

– Что ты думал, горе ты моё?! – возопил мэтр.

– Я, я хотел… – язык у него заплетался. Голос сделался едва слышным. – Я хотел… подарить… – он низко-низко опустил голову и, кажется, из последних сил сдерживал слёзы.

– Что подарить?! Кому подарить?! Да объяснят мне наконец, что тут происходит или нет?! У меня, демоны и бездны, раненый! Который вскочил! Злостно нарушая режим и предписания!

– Кубик тоже, между прочим, раненый! – вдруг обрёл голос Юлий. – Его сколопендроморф зацепил!

– Муррр, – согласился пырчащий монстр по имени Кубик.

– Кубик… – простонал мэтр Кассиус. – Догадываюсь, догадываюсь… этот… этот… похоже, или спутал пробирки с вытяжками… или… нет, даже думать боюсь…

– Я не спутал… Я специально… – прошептал несчастный Юлий. – Хотел подарить… госпоже Леандре… когда бы вернулся… в Долину…

– Мне? – растерялась Леандра, и кровь бросилась в лицо уже ей.

Ой. Ой, караул!..

– Кубик, он же как кот. Котик. Я вытяжку котикову взял, пересчитал кое-что… да и добавил.

И мне подарить. Этакое чудовище. С «вытяжкой котиковой». Но – откуда ж он меня знает?..

– Я госпожу Леандру видел… тайком… в Долине… – мучительно выдавливал из себя слова neglegentes pupillam. – И… и…

– И захотел сделать ей подарок, – железным голосом прервал его мэтр Кассиус. – Без моего ведома, конечно же. Госпожа Леандра… что ж, тут понятно. Amorem canat aetas prima[48]. Но…

– Но как этот – Кубик – оказался здесь? – Клара подозрительно уставилась на мэтра, щёки коего так и оставались яростно-свекольного оттенка.

Кубик меж тем уселся и принялся и в самом деле совершенно по-кошачьи зализывать место на задней лапе, куда ударило жало сколопендроморфа.

– Я должен помочь, – упрямо сказал ученик Юлий, чем заслужил в глазах Леандры известную симпатию.

– Я тоже, – подалась она вперёд.

– Я тоже, – немедля подал голос Тулнар.

– Я жду ответа, Кас, – раздалось за спиной железное.

– Ответа? – мэтр Кассиус заговорил не сразу, однако стали в его голосе вдруг оказалось не меньше. – Ответа, Клара? Продолжаешь притворяться, что тебе он неведом?

Ученик Юлий недоумённо оглянулся; даже пырчащий монстр Кубик удивлённо воззрился на невысокого чародея.

– Да! Это я всё подстроил! Я!.. Me, me, adsum, qui feci![49]

– Т-ты?! – теперь не только ученик Юлий, все они, не исключая и гнома, вытаращив глаза, уставились на разошедшегося чародея.

– Я, Кларисса, я. Это я повёл себя, как влюблённый мальчишка, тщащийся произвести впечатление на девочку, чья коса не даёт ему покоя! – Кассиус сделал шаг, и Клара невольно попятилась. – Это я велел Юлию выпустить одного из наших монстров, дабы… дабы иметь шанс показать себя. Я следил за сколопендроморфами, за гигаскорпионами, за ракопауками – это моя специальность; и, выждав момент, появился сам!..

Он не кричал, но чеканил слова так, словно многопудовый молот вгонял в брёвна здоровенные скобы.

– Я, я всегда любил и люблю тебя, Кларисса Шварцхорн Хюммель! И готов был на всё, чтобы ты, наконец, обратила на меня внимание! Я готовился и ждал, я знал, что Гильдия ищет интерна, я знал, что экзамены закончены, и кто-нибудь непременно да клюнет на ваши обещания, и знал, что это будешь именно ты, кто отправится в путь!.. Ну, а дальнейшее уже было делом простым. Но – Юлий перестарался, он, видите ли, имел свои собственные планы!.. И, когда доканчивал работу над трансформой Кубика – экспериментальным образцом, гм, расходным материалом, на коем я пробовал кое-какие новые методы – решил, что, коль участь Кубика, гм, – компостная яма, он приберёт его к рукам. Модифицирует, улучшит и, гм, подарит девушке, к которой тоже, гм, неравнодушен. Ну, neglegentes pupillam, так оно было?! Так, так, не возражай, я знаю, потому что я сам… – он осёкся и махнул рукой. – А Юлий сделал не тупое страшилище, которое не жалко и в компост, а – а котика. Потому что кого же ещё дарить даме сердца, как не котика?!

И – внезапная тишина. Кассиус тяжело дышал, но глядел Кларе прямо в глаза, не опуская взгляда.

– Я не прошу прощения, Клара. Если хочешь – повернись спиной, уйди прямо сейчас, забудь моё имя. Но я не раскаиваюсь. Потому что уж лучше так, чем кружить по башне неделю за неделей, месяц за месяцем, жадно ухватывать крохи сведений о твоих походах, твоих победах… нет, не над мужчинами!.. И алчно мечтать – как встану рядом с тобой, как мы будем биться плечо к плечу, как – как равные. Что твой взгляд перестанет быть пустым, смотрящим сквозь меня. И что мы споём нашу… нашу песню, как пели тогда, после выпуска. Я люблю тебя, Клара, и, даже если ты проклянёшь само моё имя, любить не перестану. Я пытался – и не преуспел. Вот и всё, что я хотел тебе сказать, дорогая.

И он старомодно опустился на одно колено, склоняя голову, словно рыцарь перед своей королевой.

Леандра