Каждый раз, когда мыиграли, будто быполучался провал вовремени. Так жеивэтот раз. Хоп!— иуже пять вечера, азначит, мать пришла сработы, инастала пора предъявить пятерки ипринять пахлаву медовую. Тоесть похвалу, как мыусловились еще вмае: ясдаю экзамены на«отлично»— она хвалит. Новозникали сомнения, что она выполнит обещание, потому что впоследнее время мама всем своим видом показывала, как ейвтягость жизнь, илучше бысдохнуть.
Нунет так нет. Может, хоть немного занас порадуется.
Дома нам навстречу выбежал Борька, спросил:
—Нукак?
—Попятерику!— Наташка аккуратно сняла модные импортные кроссовки, подаренные бабушкой, ирванула вкухню— хлопнул холодильник, загремела посуда.
Борис все так жесмотрел выжидающе.
—«Отлично» уменя иунее,— объяснил яивдруг понял, что онжаждал получить пятьсот рублей иего больше интересовало, сумел лиИлья списать.— Тыпроиграл. Возвращай деньги.
Наего лице отпечаталась вся скорбь еврейского народа, онтяжело вздохнул, иянеудержался.
—Нехорошо радоваться неудаче товарищей. Кстати, как там мама? Она должна нас сНаташей торжественно похвалить.
Борис вздохнул икивнул назад, всторону спальни.
—Закрылась, ревет. Небудет она вас хвалить.
—Ачто случилось?— спросил я, предполагая, что вряд личто-то серьезное.
Борис пожал плечами.
—Пришла сработы сопухшим лицом, закрылась ичас невылезает.
—Разберемся.
Разувшись, янаправился взал, постучал вспальню, номне никто неответил. Япотарабанил настойчивее. Шевельнулось дурное предчувствие, сжали горло невидимы пальцы.
—Ма-ам?
Когда ясобрался вламываться, мне ответил протяжный всхлип. Фу-у-ух! Живая, уже хорошо.
—Можно войти?— Ятолкнул дверь искользнул вкомнату.
Мама сидела накровати, закрыв лицо ираскачиваясь изстороны всторону. Похоже, еепсихическое состояние ухудшилось, как быона нескатилась вдепрессию! Невхандру, которую трепетные девы ошибочно называют модным словом, авдекомпенсированное клиническое состояние, когда гормоны радости толиневыделяются, толиорганизм ихневидит, иучеловека все силы уходят наборьбу сжеланием умереть. Тут только психиатр поможет.
Яуселся рядом, осторожно положил руку ейнаплечо идоложил:
—МысНаташей сдали экзамены напятерки.
Отреагировала мама неожиданно: обняла, повисла намне изавыла. Еетрясло, руки сводило судорогами. Яприжал маму ксебе, понимая, что это неманипуляция, апора вызывать бригаду санитаров, атоона еще вокно выйдет.
Немного успокоившись, нопродолжая дрожать, она запричитала:
—Господи, прости, уныние— грех, ябольше небуду. Яжить хочу. Как жесильно, оказывается, хочется жить! Клянусь, небуду, небуду, небуду!
—Что случилось?— Явстряхнул ее.
Она внезапно успокоилась, посмотрела обреченно, обеими руками погладила меня поголове, полицу, будто прощаясь.
—Взрослый какой. Выжбез меня непропадаете, да? Бабушка поможет. Только кмачехе неходите!
Или все-таки она немного повредилась рассудком?
—Дачто такое⁈— Явскочил, стряхивая ееруки.
—Япроходила медосмотр… Анемия. Малокровие тоесть. Стали искать… Нашли…— она всхлипнула,— о…опухоль щитовидной железы. Подозрение нарак. Завтра еду вонкодиспансер.
—Ничего утебя нет страшного,— успокоил еея, хотел добавить, что унее обычные спящие кисты, нововремя вспомнил, что вэтой реальности никто оних еще незнает.
—Аоткуда анемия? Все совпадает, Павлик,— сказала она обреченно.
—Мам, мыедим что попало, недополучаем витамины имикроэлементы. Ктому жеунас был хронический стресс. Нет утебя никакого рака, невыдумывай глупости!
Уверенность вмоем голосе немного ееуспокоила, хотя сам яначал сомневаться всвоих словах. Втой реальности Вичка Плечко неумирала. УКаюка невозникало мысли завязать свеществами. Отец неуходил кЛялиным. Вэтом мире все по-другому. Ноя-то тут меньше месяца, неужели заэто время умамы успел развиться рак?
Меня передернуло отмысли, что из-за меня что-то там вмироздания нарушилось, имама теперь может умереть. Яснова сел, обнял ееипринялся успокаивать:
—Все будет хорошо. Вот завтра япоеду стобой, тысдашь анализ или что там делают…
—Биопсию.
—Вот! Возьмут утебя биопсию, итыубедишься, что все впорядке. Апотом мыпоедем кбабушке, итынаконец сможешь радоваться жизни.— Ячуть встряхнул ее, как маленького ребенка, бьющегося вистерике.— Ну, посмотри наменя.
Иона посмотрела, смахнула слезы ипопыталась улыбнуться, аявдруг понял, какая жеона насамом деле маленькая ибеспомощная.
—Все будет хо-ро-шо, обещаю. Тычто-нибудь ела? Идем ужинать.
Авот теперь она меня обняла подоброй воле, степлотой иблагодарностью, прижала крепко-крепко исказала:
—Какие жевыуменя молодцы!
Можно считать, что наш майский уговор выполнен. Амне почему-то казалось, что паника преждевременна, ивпереди нас ждет только хорошее
Конц первой книги.
