– Что? Почему? – Василиса попыталась вернуть его губы, но Кирши ловко увернулся.
– По правде, я тоже хлебнул зелья. Так что это всё…
– Да какая разница! – Василиса обхватила его за шею и притянула к себе. – Может быть, так даже лучше.
Кирши нежно поцеловал Василису. И от этой нежности защемило сердце.
– Сейчас не время поддаваться эмоциям. Белогор, Атли…
Василиса застонала, закрыла глаза и уткнулась лбом ему в плечо. Некоторое время они молчали друг у друга в объятиях.
– Ты прав, – наконец сказала Василиса, стараясь унять дрожь в голосе и сдержать слёзы. – Прости…
– Туман дрёмы белёс – тебя ждут часы грёз.
Кирши дрогнул, непонимающе посмотрел на чародейку и отключился. Василиса обхватила его и аккуратно уложила на подушки. Он проспит несколько часов, достаточно – она будет уже далеко. Василиса сняла с шеи шнурок и надела на Кирши.
– Присмотри за Тиргом, – прошептала она.
«Ты же понимаешь, что поступаешь глупо? – зазвучал голос домового в голове. – Морена тебя использует».
– Знаю.
«Только не говори, что это любовь».
– Не знаю, Тирг.
16
Обещанное дитя
Василиса бросила клубок. Он дважды отпрыгнул от пола, покружился на месте и покатился прочь из терема. Василиса бросилась следом. Выбежала на улицу, пересекла двор и двинулась в лес.
Клубок бодро скакал по кочкам, не заботясь о том, поспевает ли за ним Василиса. Дождь закончился, но с ветвей деревьев всё ещё падали холодные капли, а сапоги вязли в размытой тропинке. Впрочем, клубок довольно быстро свернул с неё в куст бузины, на мгновение затерявшись среди ярких гроздьев красных ягод. Выпрыгнув из куста на землю, он запетлял между деревьев, уводя Василису в чащу. Наконец, когда чародейка забрела в лес так далеко, что уже едва ли могла бы отыскать дорогу назад, клубок остановился у большого сухого дуба.
Старое почерневшее дерево было расколото надвое. Похоже, когда-то давно в него ударила молния. Разлом в дереве светился приглушённым белым светом. Портал, оставленный самой богиней.
Василиса затаила дыхание. От белого провала отделялись серебристые светлячки, они хаотично танцевали в воздухе и уносились в небо, исчезая раньше, чем успевали достичь верхушек деревьев. Воздух дрожал, сделавшись тугим и плотным, будто застывший кисель. И чем ближе Василиса подходила к дубу, тем отчётливее слышала настойчивое жужжание, будто тысячи пчёл били крылышками по воздуху. А когда она подошла к порталу почти вплотную, звук стал настолько оглушительным, что казалось, звучал прямо в голове – нет, во всём теле чародейки.
Василиса протянула к порталу руку, и тут позади послышался звон колокольчиков. Вздрогнув и оглянувшись, она не увидела ничего, кроме тёмной, неподвижной лесной чащи. Должно быть, почудилось. Василиса снова протянула руку к порталу, но на этот раз никаких колокольчиков не услышала, только размеренное жужжание невидимых пчёл.
Руки дрожали от страха, но чародейка не позволила себе мешкать. Выдохнув, Василиса отступила на десять шагов, разбежалась и прыгнула в портал.
На мгновение её не стало. Василиса не чувствовала своего тела, не чувствовала ничего. На мгновение исчезли страх, боль, надежда, любовь. Исчезли время и пространство. Осталась только пустота бесконечности. Но лишь на мгновение.
Портал выплюнул Василису на влажную от недавнего дождя землю. Жужжание смолкло так же внезапно, как гаснет огонь свечи от резкого выдоха. Василиса оказалась в полной тишине. Пахло хвоей и влажной землёй. Чародейка жадно хватала ртом воздух, пытаясь прийти в себя. После невесомости портала тело казалось ей чужим, свинцово тяжёлым, будто земля пыталась намертво пригвоздить его к себе.
Василиса оглянулась. Вокруг был ночной непроглядный лес, а в воздухе – в метре над землёй – светилась тонкая белая расщелина.
«Морена оставила мне путь к отступлению? Что ж, это обнадёживает».
Василиса поднялась на ноги и огляделась, пытаясь понять, куда идти.
Ответ нашёлся быстро. Клубок выпрыгнул из расщелины и покатился дальше – в глубь леса. В чаще стояла мёртвая тишина: ни птиц, ни шорохов, ни шёпота ветра.
– Ну, никто не говорил, что здесь будет весело, – пробормотала Василиса. Звук собственного голоса её успокаивал. Возвращал ощущение реальности, которая в этом лесу будто становилась зыбкой, похожей на сон.
Василиса медленно шла между стволов сосен, таких широких, что не обхватить, и таких высоких, что не хватало взгляда, чтобы разглядеть их верхушки. Древние гиганты, возможно, были свидетелями сотворения мира и первыми его обитателями. Серо-коричневые стволы, испещрённые временем, держали на вечнозелёных макушках небеса, а их корни царапали Поля Нави. Сомнений не было – это Тёмные Леса.
Василиса шла по плотному ковру из сосновых игл, который крал звуки её шагов, сквозь серый туман, который впитывал её беспокойное дыхание. Капли падали с ветвей, но не достигали земли, превращались в дымку, становясь частью тумана.
Тишина будто поглощала Василису, стремилась завести её в самое сердце леса и сделать своей – такой же тихой, неподвижной, безмолвной. Василиса даже не слышала стука собственного сердца, только чувствовала, как оно тяжело и быстро бьётся под рёбрами.
Клубок вывел Василису к огромной плите вдвое выше человеческого роста. Вокруг неё деревья будто расступались, позволяя луне заглянуть в лес сквозь их густые кроны. Поросшая мхом плита слегка светилась и переливалась в лунном свете, а на её поверхности алели надписи.
«Белый камень», – догадалась Василиса и подошла ближе, чтобы рассмотреть символы. Заходить в Тёмные Леса дальше этого камня было нельзя. И ни один из тех, кто осмелился на такое, ещё не вернулся.
Света не хватало, и Василиса зажгла на ладони огонёк. Символы на камне ярко вспыхнули:
«Лес сей – владения сил неведомых да неподвластных ни человеку, ни чародею. Коли жизнь дорога тебе, путник, поверни назад, беги да не оглядывайся. А коли смел ты иль коли терять тебе нечего, ступай вперёд и навеки стань частью Тёмных Лесов».
– Да уж, обнадёживает, – пробормотала Василиса и сжала кулак, чтобы затушить огонь. Символы на камне тут же померкли.
Клубок сделал несколько кругов вокруг Белого камня, будто сомневаясь, куда двигаться дальше, подпрыгнул и покатился в чащу.
– Ну, разумеется, – Василиса размяла пальцы, чтобы немного успокоиться, бросила последний взгляд на камень, вздохнула и двинулась следом.
Она шла, настороженно оглядываясь по сторонам, но ничего не менялось. Не было видно ни чудищ, ни нечисти, ни других опасностей. Всё так же стеной стояли древние сосны, под ногами пружинил хвойный ковёр, а воздух кутался в тишину и туман. Василиса начала сомневаться в том, что в этом лесу вообще есть хоть кто-то живой.
