в коллективе.
Тем временем Ванесса тоже несла моду в массы. Оделив своих собрачниц Алаль, Сиси и, особо крупным комплектом, Ко, она не оставила без подарков семью Раймондо Дамиано, а затем спустилась в трюм к монахи-ням-бенедиктинкам. Пеплосы, которые те носили на голое тело, нужно было дополнить длинными, до середины бедра, белыми трикотажными майками с короткими рукавами, кроме того, не помешало бы нижнее белье, тапочки-сланцы и белые же бейсболки с длинными козырьками. Совершив сеанс преображения на примере матери-настоятельницы, она указала на трех молоденьких послушниц: «Ты, ты и ты, идемте со мной», - после чего отвела тех на палубу и указала на стопку коробок и пакетов из хрустящей вискозной пленки - мол, это все ваше, забирайте и надевайте.
Вереница кораблей все дальше уходила в открытое море. До полудня тридцатого числа капитан Раймондо Дамиано держал строго курс вест, а потом приказал изменить его на вест-норд-вест, рассчитывая во второй половине следующего дня выйти к мысу Сагриш. Ветер к этому времени постепенно менялся, заходя все больше к югу и крепчая, поэтому дальше у капитана Дамиано и адмирала Толбузина имелось два варианта действий: первый - если найдется подходящая бухта и погода продолжит портиться, встать за эти мысом на якорную стоянку; и второй - в случае хорошей погоды, не делая остановки, двигаться дальше в направлении Лиссабона общим курсом норд-тень-вест. Между мысом Сагриш и северной части залива Сетубал побережье своей структурой напоминало Серебряный берег Аквитании, где становиться на якорь в виду берега было бы крайне нежелательно, да и бессмысленно, ибо при нагонной волне с океана высадка на берег шлюпками будет невозможна.
Все это время Сергей-младший изучал распечатку грузового манифеста «Дмитрия Ономагулоса», делая пометки на самых «вкусных» местах. Вот, например, трехсотсильные подвесные бензиновые лодочные моторы - их без запредельных хлопот можно переделать на газогенераторное питание... Или, вот - особая стойкая к морской воде токсичная краска для покрытия подводной части кораблей, чтобы та не подвергалась обрастанию морскими организмами. Также в списке нашлись контейнер с люминесцентными лампами, контейнер со светильниками и электрической фурнитурой, а также несколько контейнеров с кабельным хозяйством всех сечений.
Мыс Сагриш корабли обогнули в четыре часа дня первого июля, после чего решили без остановки брать курс на Лиссабон, поскольку все обнаруженные бухты были мелководны, каменисты и не обеспечивали защиты от ветров с океана. Ночным переходам также благоприятствовало приближающееся полнолуние: в ночь с первого на второе июля растущая луна находилась в фазе две трети и сияла на небе большую часть ночи. К устью реки Тежу - туда, где в цивилизованные времена находился город Лиссабон - «Медуза» и драккары подошли к двум часам дня второго числа. Несмотря на то, что время было еще раннее, Сергей-младший утвердил решение адмирала Толбузина встать на якорную стоянку, так как следующее такое удобное место находилось в трехстах километрах севернее, (то есть в полутора сутках перехода в устье реки Дору - там, где потом возникнет город Порту).
Простояв на якорях вторую половину дня и ночь со второго на третье июля, рано утром аквилонские корабли подняли паруса и, обогнув мыс Расо, направились дальше на север. Настроение у команд было приподнятым, и даже радостным: тяжелый изнурительный поход подходил к концу, и, по сравнению с проделанным путем, до дома оставалось всего ничего.
И как раз в этот патетический момент впередсмотрящая на марсе фок-мачты «Медузы» неожиданно закричала: «Паруса на горизонте!».
Еще через полчаса хода стало понятно, что сходящимся по отношению к фрегату и драккарам курсом движутся два корабля: небольшой (даже меньше, чем «Медуза»), клипер и огромный пятимачтовый барк - вместе они выглядели словно слон и моська. Клипер гордо нес на мачте Андреевский флаг, а над барком полоскалось красное полотнище с прямым белым крестом.
- Это «Кобенхавн», - авторитетно заявил Раймондо Дамиано, рассмотрев корабли в бинокль, - один из последний и самый совершенный парусный корабль. Экипаж там совсем маленький, потому что управление паруса делается через электрический лебедка. Нажал кнопка - паруса поставил, нажал другой - убрал. Это был громкий историй мое детства, когда этот корабль с пятнадцать человек команда и сорок пять курсант мореходный училище вышел в балласт из Буэнос-Айрес в сторону Австралия и бесследно пропал. И никто не мог найти даже самый маленький след.
- Да, - согласился Сергей-младший, - это как раз наш случай, и, если исходить из практики забросов Посредника, рано или поздно этот «Кобенхавн» должен был объявиться там, где мы смогли бы его подобрать. Год назад он был бы нам бесполезен, два месяца назад оказался бы чемоданом без ручки, ну а сейчас - в самый раз. Но что, синьор Раймондо, вы можете сказать про второй корабль - тот, что под русским флагом?
- Я не специалист по старинный русский флот, - пожал тот плечами. - Судя по тому, что у него есть труба, нет гребной колесо, и по общий очертаний это парусно-винтовой клипер - начало второй половина девятнадцатый век. Я тогда еще не родился, и какой русский корабль бесследно пропадал, не знал.
- Ну хорошо, - сказал младший прогрессор, - название этого корабля и обстоятельства его исчезновения из родного мира мы очень скоро узнаем. А сейчас сообщаю, что переговоры с командиром этого клипера будет вести Никифор Васильевич Толбузин, а я пока побуду у него на подхвате.
- А почему так скромно, Сергей Васильевич? - спросил адмирал.
- А потому, Никифор Васильевич, что у вас передо мной в этом деле два больших преимущества, - ответил тот. - Во-первых, вы будете превосходить собеседника в звании, ведь он максимум капитан-лейтенант, а вы - капитан первого ранга по русской службе и контр-адмирал по аквилонской...
- Так ведь мое адмиральское звание временное - вы, Сергей Васильевич, сами о том говорили, - парировал Толбузин. - Вот придем в эту вашу Аквилонию, сдам отряд, и на берег - ждать, пока вы удосужитесь построить для меня новый корабль.
- Вот там, Никифор Васильевич, - младший прогрессор указал на приближающиеся корабли, - находится ваше постоянное адмиральское звание. Вам остается только пойти и взять его в руки. Даже если драккары после прибытия в Аквилонию будут списаны, что еще не факт, в любом случае фрегат, клипер и барк - это уже начало аквилонского флота, командовать которым, пока глаз остер и рука тверда, суждено именно вам - больше некому. За время этого похода проявили вы себя очень хорошо, так что
