Значит, отец каким-то образом обидел эту женщину. Слабо сказано. И Данила решил отомстить за мать. И обворовал её отца.
Вот как было. Скорее всего.
Васька, конечно, могла ошибаться. Возможно, всё было иначе, ведь чего только не случается на белом свете! Но почему-то была уверена, что права. Сразу стали всплывать некоторые моменты из памяти, когда Данила смотрит вслед её отцу, или как-то нелицеприятно отзывается о нём. Тогда Ваське казалось, в его голосе удивление, будто он впервые столкнулся с таким поведением. Но нет, в его голосе удивление по другой причине — что Васькин отец действительно такой отвратительный, что это никакая не ошибка.
Она простила Данилу за всё. В это время, когда сидела и держала фотографию в руках.
Потом бережно положила на стол. Блокнот Васька оставила в комнате, нужно будет убрать. Хотя его всё равно никто не возьмёт, тут же никого кроме своих. Когда Данила появится, Васька попросит рассказать правду. Просто чтобы убедиться. Кстати, времени-то много прошло! Как он там?
Васька быстро обернулась к монитору. Лес. Судя по водорослям, которые торчат из корзины над рулём, Данила летит обратно. Это сколько же времени прошло? Она так увлеклась своим расследованием, что пропустила, как он был в лагере! Вдруг бы там оказались студенты или курсанты, и они бы столкнулись?
Радовало одно — водоросли не погибли массово, а просто не желали храниться долго.
Васька улыбнулась и машинально перевела взгляд в другой угол пункта управления, туда, где висел экран с индикаторами устройств.
Все они были зелёными.
* * *
Зои уже валилась с ног. В смысле, то и дело норовила завалиться с сиденья. Она держалась только на памяти о том моменте, когда рухнула в воду. Стоило вспомнить холодные водяные объятия незнакомого океана, который скрывал в своих глубинах немало чудищ, как сон моментально улетучивался. Но ненадолго.
Они дико устали.
Киру Зои вообще дважды ловила в момент, когда та тоже чуть не ныряла в воду. Причём второй раз ещё и транспортёр крутанулся вокруг своей оси, когда она отпустила руль. В общем, всё было плохо.
Скорость пришлось снизить вдвое. По сути, большую часть пути они проделали в первые тридцать часов, а остальные с целью безопасности ползли неспешно. И хотя, судя по расчётам, они уже могли быть в центре Изумрудных Луж, на самом деле никакого центра не было видно.
— Нужно отдохнуть. — Сказала Зои, в очередной раз попытавшись потереть глаза. Веки опухли и болели, и слезились от пусть не яркого, но всё же солнца.
— Тут негде отдыхать.
— Можно привязаться верёвками, остановить транспортёр и поспать.
— Нельзя. Это лишняя трата энергии. И верёвки нельзя брать, если потеряем хоть один аккумулятор — это конец.
Зои вздохнула. Она и сама это понимала.
— Но если не отдохнуть, нам тоже конец.
Кира замедлила транспортёр и остановилась. Посидела, молча смотря вперёд, на ровный горизонт без единого следа земли. Потом сказала:
— Может, следующий перешеек будет нормальной ширины?
— А если нет?
Они пролетели уже над двумя перешейками между лужами. И оба были очень узкими — один всего полметра, второй в два раза шире, но и этого было недостаточно. Транспортёр могло смыть волной или он мог просто сползти по неровной и мокрой поверхности в воду. Кроме того, там, у берегов был очень резкий обрыв в глубину, спать там было опасно. Неизвестно, что в воде. Зои продолжала утверждать, что там чудовища. И не было никаких гарантий, что они не вылезут из воды и не сожрут обеих, пока те отдыхают.
В общем, план отдыхать по пути на перешейках провалился.
— У меня кое-что есть. — Вдруг призналась Кира.
— Что?
— Транквилизатор.
— Ого. — Зои подняла брови, смотря, как Кира вынимает из кармана мини-инъектор с двумя красными полосками. — Серьёзно. Целый красный? Где взяла?
— Курсант дал.
— Курсант? — Изумилась Зои.
— Да. Михей. Помнишь? Он нас водил следы искать.
— Да. Хороший парень. Основательный.
— Угу. Он мне дал. Я даже не просила, он сам. Сказал, вдруг пригодится. Удачи пожелал.
— Круто.
— Да. Он ведь мог меня остановить. Там, на складе. Даже не запыхался бы. Он единственный успел пройти поверху, спуститься в воздушную шахту и попасть на склад. Пока я грузила транспортёр. Сама видишь, это дело не пяти минут. — Кира кивнула назад, на батареи. — В первый момент, когда я его увидела — думала, всё, вот и закончился мой недолгий полёт. Теперь придётся ограничивать всем права, действовать жёстко. Все будут меня ненавидеть. Стою, смотрю на него — а что ещё делать? — и молчу. А он вдруг говорит — лети. Удачи тебе. И протягивает инъектор.
— Хорош, чего уж там. — Улыбнулась Зои.
Кира неловко сжимала инъектор в руке.
— Вот… Думаю, сейчас самое время им воспользоваться. А ты поспи. Привяжу тебя верёвкой, под транквилизатором я буду вести транспортёр ровно, ты не упадёшь.
— Угу. А обратно мы как полетим, если ничего не найдём? Ты будешь как тряпка висеть на руле, потому что его действие закончится, а я, зевая, рулить? Нет уж.
— Но что-то же нужно делать.
— Я. Я его вколю, а ты будешь спать.
— И в чём разница? Что так, что эдак кому-то придётся колоть. Почему ты?
— У меня сил больше осталось, транквилизатора хватит на дольше. А ты через полчаса даже с ним свалишься, да ещё сердце себе посадишь.
Кира поковыряла ногтём красную наклейку.
— Ты тоже посадишь.
— За меня можешь не волноваться, — усмехнулась Зои. — Считай, что у меня искусственное сердце, и оно может работать вечно. Транквилизатор на его работу никак не повлияет.
— Этот спор ни к чему не приведёт, — вздохнула Кира. — Сердце у тебя человеческое, как и у всех. Сил может и больше, но я на упрямстве знаешь сколько могу продержаться? Уж поверь мне. Давай, может, жребий бросим?
— Давай, — легко согласилась Зои. А стоило Кире рассеяно глянуть под руль, будто она хотела найти там монету, чтобы подбросить её в воздух, как Зои одним быстрым движением вытащила у неё из руки инъектор и всадила его себе в ногу.
Кира изумлённо выдохнула, её лицо осунулось, брови горестно сошлись на лбу.
— И ты туда же.
— Всё, поздно.
Зои ощутила знакомый прилив силы. Мышцы, казалось, загудели, расправились, зрение стало острей и всё вокруг обрело необычайную чёткость.
— Какая ты всё-таки… — Всё ещё пыталась возмутиться Кира. Но еле-еле, забывая слова, а сама при этом уже чуть ли не сползала вниз.
