действия какие-то предпринимать надо. Так что верхние трактаторы ухватили воришку подмышки, встряхнули, поставили на землю. Подумал я секунду и добавил ему легонько трактатором по заднице — ну хоть какой-то педагогический момент! Мелкий воришка, хлюпая и ноя, юркнул между прилавками.
А торговец мне одобрительно кивнул!
— Так и надо! А то совсем кобольдов позорят! — озвучил он, покачивая головой и помахивая ушами. — Ну кто так ворует?! Вот я, в своё время…
Ну в общем, выходило, что то, что у меня всё ценное или трактаторами придерживается, или за пазухой — очень верное решение. Потому что, бродя по рынку, да и заглянув в ресторан, я время от времени отмечал шаловливые кобольдовские ручки, явно ищущие на мне, чем поживиться. И, видимо, действительно видовое и непреодолимое стремление что-то стянуть.
И, наконец, посетил бордель. Где был сначала несколько разочарован: я как-то думал, что будут люди, эльфы… Но в “Усладе Чресел” были только кобольдки, что несколько смущало. Ну совсем же крохи… И эта “кроха”, когда я всё-таки решился, меня просто вымотала! А уж если таких дюжина — комический момент из истории о прошлом механике исчезает напрочь! Такое и вправду до суда может довести!
Но была кобольдка, к счастью, одна. И даже честно “спёрла” у меня оставленные чаевые — всё же очень она качественно, с усердием меня обслужила, хоть и, возможно, несколько чрезмерно: три часа, и за это время — ни секунды передышки!
После — побродил по порту и округе, в целом — довольный. Но точно уверенный, что кобольды — полумистический вид: слишком уж они, при своём субтильном виде, сильные, выносливые. Без мистики — никак.
А через три дня отремонтированный Вагус Сумбонт лёг на прямой маршрут к цели нашего путешествия. Остановки по пути ещё две, но только разгрузиться. А дальше — Таино, где Вагус Сумбонт остановится на две, а то и три недели. Разгрузка, ремонт, отдых. Да и товары или заказы на обратный путь — тоже вполне возможно.
26. Королевство
Пара остановок действительно прошли без происшествий, правда, по мере приближения к Таино возникли опасения. В том плане, что до сих пор мы двигались над островными Номами достаточно небольшими. И, соответственно, не имевшими ни Воздушных Кораблей, ни возможности их обслуживать. А в то, что пират, например, будет лететь через половину Тесселиса, чтобы нас поймать… Так не поймает, даже если такое желание и будет иметь. Но вот Таино — именно “королевство”, обширный архипелаг из нескольких островов, столь близких к друг другу (или имеющих общее основание и связь), что граница между ними была значительно ослаблена. Не до уровня материковых Номов, конечно, но достаточно для того, чтобы у Таино были надводные торговые корабли. Точнее, не торговые, грузовые, но сам факт их существования показателен.
При этом, королевство обладало и Воздушным Флотом. А даже наши, относительно близкие европейские “охранники” на примере Вагус Сумбонта представляли немалую опасность. В бою с напавшим на нас патрульным пиратом у Вагус Сумбонта практически не было шансов: в отличие от пиратов Латиотти, военный корабль был достаточно быстр, очень сильно бронирован и лучше вооружён. То есть у Вагус Сумбонта шанс был только в бегстве (или доблестной, но неожиданной атаке, как и было).
В общем: вокруг Королевства Таино могут летать патрульные Воздушные Корабли, причём среди них вполне могут оказаться и “патрульные”. А боеспособность нашего судна прискорбно низка: столкновение с пиратами лишила и хода, и маневренности, и части вооружения. То есть я несколько переживал на тему возможного столкновения, причём это заметил и мастер, в свойственной ему манере поинтересовавшись, а что меня тревожит.
— Сказать тебе, парень, что опасаться нечего — я могу, — ответил мастер на мой честный рассказ о своих опасениях. — Но — не буду. Риск есть, да и помимо самого королевства в округе немало кораблей относительно крупных Номов. И с материков тоже бывают, хотя их поделки Воздушными Кораблями язык не поворачивается назвать, — сплюнул цверг.
— А почему, мастер? — заинтересовался я.
— Да потому что у них корабли из стали и камня, Фиктор. Военные — только из металла.
— А как? — недоумевал я.
Потому что мистика-мистикой, но существование воздушного судна ограничено и законами механики. Теоретически Очаг Трисмегиста способен предоставить неограниченную энергию. Но, на практике, эту энергию должен обуздывать Мастер Грани, приводить в усвояемое машинами Котельной состояние, а паразитную, не усваиваемую — утилизировать. И зависимость чёткая: чем больше получают машины от Очага, тем больше лишнего, способного убить экипаж и разрушить Судно вырывается из Очага. И как бы не был искусен мастер Грани — предел есть и его умению, на определенный момент он сам станет первой жертвой бушующего пламени Очага.
И дерево воздушных кораблей, или кость — относительно лёгкие материалы, делаются из экономии. Но экономии не средств, а потребной для удержания в воздухе и придания хода массы. И “Корабль из стали” — звучит как насмешка или шутка. Но я мастера изучить успел, шутит он совсем по-другому и заметно. Так что вопрос был как с искренним недоумением, так и искренним интересом.
На что мастер начал отвечать. И аналогия с судами из мира искусственной памяти, тоже исполняемыми из железа, проглядывалась, хотя была не полной. То есть броневая обшивка и была бортами судов с материков Туанти. Но при этом, воздух — не вода, ну и подъёмная сила Очага всё равно выходила такая, что непонятно.
— Мастера Грани Туанти так искусны? — уточнил я.
— В душегубстве, парень, — невесело хмыкнул мастер.
Выходило, с его слов, что часто упоминаемые мистически-ритуальные убиения разумных нашли применения и в Воздушных Судах с этих материков. Детали мастер не сообщал, да и, подозреваю, не только толком не знал, но и не слишком хотел знать. Но, по сути, на каждом корабле, который оказывался захвачен (или посещён, что со слов Крепа изредка, но случалось), содержал “жертвенные ямы”. И каким-то мистическом образом регулярное мистическое убийство позволяло туантским Мастерам Грани обуздывать Очаг Трисмегиста, выдавая невозможные с нашей точки зрения показатели.
— На разумных, как на дровах летают, изверги, — сплюнул мастер в конце рассказа.
И я с ним не согласится никак не мог. Даже если отбросить этику и мораль, чего делать я категорически не собирался — это непорядочно! Но даже если оперировать категорией чистого, рационального и механистического разума — изводить разумных подобным образом, просто для того, чтобы заставить летать железные и каменные дуры —
