Глава 23. Как договориться с демоном
Незадолго до наступления ночи к нам в комнату постучался паренек — тот самый, который пытался меня обокрасть, да остался ни с чем. Дверь ему открыла Тора, она же с ним и говорила, пока он кидал на меня нервные взгляды и теребил какой-то конверт, который в итоге и перекочевал к волшебнице.
Бегло прочитав его содержимое, Тора вольно пересказала мне его содержание — по информации сопротивления в тюрьме на данный момент не было ни одного настоящего серьезного преступника, поэтому мне полагалось освободить вообще всех и переправить их в условленное место, где заговорщики уже отделят зерна от плевел. Координаты места встречи так же присутствовали в письме, и, судя по тому, что Тора сначала нахмурилась, а потом наоборот — расслабилась и улыбнулась, ей эти координаты подходили.
Остаток вечера она занималась одним и тем же делом — что-то колдовала над ленточкой, оторванной от одной из наших запасных рубах. Она держала ее в руке, когда мы сидели в комнате, она держала ее в руке, когда мы спускались ужинать, она даже не выпустила ее, когда мы ели, и пользовалась только одной рукой, хотя на ужин подали запеченые куриные ножки с запеченым же картофелем в мундире — явно не та еда, которую возможно есть одной рукой.
Но Тора как-то справилась. Она не могла не справиться, потому что, как она сама сказала, она готовила энчин. Портальную вешку. Такую же, как осталась на гробнице Десана, только одноразовую. Как объяснила Тора, к вешке привязываются координаты одной, статичной точки портала, а потом, когда ее активируют, из точки активации прокидывается портал. Таким образом, мне нужно было только активировать вешку, чтобы открылся тот самый портал, что вернет сопротивленцев обратно в лоно родной ячейки.
— А как ее активировать?
— Я завяжу этот лоскут на твоей руке. Когда ты его сорвешь — развязав или просто сорвав, — вешка сработает. — ответила Тора, колдуя над тряпкой. — Так что постарайся сделать так, чтобы она не развязалась сама собой.
— Постарайся так завязать. — фыркнул в ответ я.
— О, я не подведу. — серьезно ответила Тора и продолжила свое колдовство.
Так мы и встретили наступление ночи — в тишине и под магические пассы. Сквозь мутное стекло даже было не особо понятно, темно ли уже за окном, или еще нет, и только внутренние часы давали понять — уже можно.
Уже пора.
— У тебя готово? — спросил я, когда ждать уже стало невмоготу.
— Да. — кивнула Тора и подняла лоскут за краешек. — А ты готов?
— Как пионер. — хмыкнул я. — Правда, ты не знаешь, кто это такие, ну да и ладно. Давай, вяжи. Только не очень плотно, а то на мне же еще доспехи будут. С небольшим запасом.
Тора кивнула и повязала мне ленту на плечо — чуть выше локтевого сустава.
— Запомни. — снова напомнила она. — Срывать только тогда, когда будет готов провесить портал. Он проживет всего минуту, так что твоей задачей, помимо прочего, будет не подпустить к нему никого лишнего. Портал, к сожалению, не делит людей на своих и чужих, он пропустит каждого, кто попытается пройти.
— Не будет таких. — хмыкнул я, сгибая руку и осматривая ленту. — Ну, ни пуха мне, ни пера.
— Чего? — не поняла Тора.
— К черту! — ответил я сам себе и толкнул окно.
На мое счастье, окна здесь открывались, да хорошо так открывались — нараспашку, да еще и скат крыши был прямо над окном. Ухватиться, подтянуться — и вот ты уже сидишь на теплой, прогретой за день, черепице. Даже никаких навыков паркура не нужно.
А ночь-то какая, а!
На небе — ни облачка, одни только звезды россыпью — как жемчужины, белеющие в темной морской воде! Ни одного знакомого созвездия — да, впрочем, я астроном, что ли, чтобы в них разбираться? Большая медведица, малая медведица — вот и все, что я знаю, да и то на небе не найду ни ту, ни другую.
Зато какой аромат! Сразу ясно, что ночью весь город прекращает свою работу, и воздух моментально очищается, наполняется запахами далекого леса и ночной прохладой. Это вам не современные мегаполисы, где даже по ночам чадят заводы, заволакивая небеса смогом, и носятся машины, чихая и кашляя выхлопами. Там хотелось позакрывать все окна и включить кондиционер, лишь бы не чувствовать этих запахов.
Здесь хотелось этот воздух зачерпывать кружкой и пить.
Город был совершенно темен — ни единого фонарика, не единого огонька нигде. То есть нет, в окнах домов огни, конечно, виднелись, но как будто именно для этого все стекла в окнах были сделаны нарочно мутными — чтобы этот свет рассеивался на как можно меньшем расстоянии, топя улицы во тьме.
Ни души. Ни душинки. Ни звука. Все настолько тихо, что город кажется мертвым. Не заброшенным, нет — потому что заброшенные города очень быстро захватывает природа, и там постоянно что-то происходит — то птицы летают, то звери бегают, — а именно мертвым. В котором нет ни единой живой души. Будто после взрыва легендарной нейтронной бомбы.
Так, ладно, хватит об этом. На самом ведь дела очень даже есть живые души… Или не живые, хрен пойми этих Гвардейцев. Их же даже не видно в окружающей тьме, невозможно даже попытаться угадать, где стоит очередная карминовая статуя в ожидании нарушителя комендантского часа.
Так они ведь и сами должны быть слепые! У них же на шлемах нет ни единого отверстия, ни единой щели! Они вообще не должны ничего видеть! Наверняка у них должны быть какие-то иные способы получения информации об окружении!
О, не сомневайся. Они у них есть.
Ты опять говоришь меньше, чем знаешь?
Возможно.
Почему ты так делаешь?
Потому что есть вещи, до которых тебе лучше догадаться самому. Научиться ими владеть, скажем так. Дойти своим умом, если тебе так проще. Ну, соображай, мешок с требухой!
Кто бы говорил, протухший холодец! Давай рассказывай, что ты имел в виду! Каким образом эти долдоны получают информацию об окружении? У них что, сонар, как у
