и хорошая новость: Мизуки научилась перемещаться, подобно квантовитам и, скорее всего, еще и переходить из реальности в реальность. Думаю, она уже на Форисе.
– Это хорошо, – кивнул ее отец. – Надеюсь, что она сможет предупредить жителей города об опасности. Хотя не уверен, что кто-то воспримет ее слова всерьез.
– Может, и воспримут, – заметил Кроссман. – Когда мы с Клодом собирались отправиться сюда, Виктория и Эриксон тоже хотели пойти с нами. Они знают о том, что происходит. Возможно, втроем им удастся что-нибудь сделать.
Девушка поспешно кивнула. Кроссман держался неплохо, как и ее отец, и она решила подойти к Клоду и поговорить. Парень сидел в углу, сгорбившись, и слегка покачивался, что явно указывало на нервное потрясение. Инна понятия не имела, как успокаивать людей, но решила попытаться. Она прошла мимо что-то беспечно насвистывающей Маклейн и села на пол рядом с ним.
– Я видел свой собственный труп, Инна…, – простонал Клод. – Я умер, и я остался жив – как это вообще может уложиться хоть в чьей-то голове?
– Прости, что втянула тебя во все это, – выдохнула Инна. – Это из-за меня ты здесь очутился.
Но парень покачал головой:
– Ты не виновата. Я сам занялся исследованием соммелиса, сам навязал тебе свою компанию. Но, честно говоря, я не предполагал, что со мной случится такое.
– Ты не предполагал, но я на момент нашей с тобой встречи уже сталкивалась с квантовитами и должна была понимать, что каждый, кто будет искать отца вместе со мной, подвергнется серьезной опасности. Ладно еще Кроссман и Мизуки, они мои друзья, а потому крепко связаны со мной, но ты… в этом деле ты был совершенно посторонним человеком, и я не имела права позволять тебе помогать мне…
На глаза Инны вновь набежали слезы. Положение казалось безвыходным. Скоро их всех начнут потихоньку поедать, но при этом они никогда до конца не умрут, и будут смотреть на эти ужасы, пока не сойдут с ума. Может, Мизуки и удастся самой избежать такой участи, может, у нее даже получится спасти город – но для Инны и остальных пленников все было кончено. Слезы потекли по щекам, перед глазами все расплылось, девушка с трудом сдерживалась, чтобы не зарыдать во весь голос, но в этот момент Клод вдруг тихо произнес:
– Эй, ну перестань… ты ни в чем не виновата…
– Виновата! – выпалила Инна. – Я решила искать отца. Если бы не это, то ни я, ни ты, ни Кроссман, ни кто другой бы здесь не оказались. Квантовиты согласились оставить нас в покое только потому, что папа добровольно пошел с ними, а я все испортила…
– Ты всего лишь хотела найти и спасти своего отца, – Клод осторожно сжал ее руку. – Это хорошее побуждение, и никто не знал, что все так получится.
– Благими намерениями…, – пробормотала Инна. – Клод, я такая идиотка!
Девушка задрожала всем телом, чувствуя, что еще немного, и она позорно разревется, но в этот момент Клод неожиданно взял ее пальцами за подбородок и развернул лицом к себе, заставляя посмотреть в глаза. Другой рукой он обвил ее за плечи. Посмотрев ему в глаза, Инна сразу поняла, что он хочет сделать. Девушка хотела отвернуться, отойти в сторону, ведь отец ей так сильно вдолбил в голову, что это только мешает, но Клод не дал этой возможности. Он прошептал:
– Ты не идиотка, Инна. Ты самая красивая, умная и добрая девушка из всех, которых я встречал.
Потом его лицо неожиданно оказалось близко, даже слишком близко. Инна почувствовала на себе его дыхание, и от этого по коже пробежали мурашки. Клод пока не спешил, лишь мягко поглаживал ее по щеке. В последний раз Инна целовалась довольно давно. С тех пор, как девушка поступила в институт, она начала относиться к учебе еще серьезнее, чем когда бы то ни было. Она знала, что после окончания института будет помогать отцу, и хотела быть уверенной в том, что она достаточно для этого квалифицирована. А потому свела все ненужные отношения к нулю, хотя многие парни проявляли к ней интерес. Но стоит ли ей отказываться от этого сейчас?
Пальцы Клода медленно очертили контур ее губ, а она по-прежнему не сделала ничего, чтобы оттолкнуть его. Если так будет продолжаться и дальше, то он непременно решит, что она согласна, и поцелует ее. Отец бы определенно не одобрил проявления чувств в такой напряженный момент. Должна ли она оттолкнуть Клода?..
Момент между Клодом и Инной демонстративно не замечали все, кроме ее отца. Внешне он сохранял спокойствие, но умудренный опытом многолетней дружбы Алистер заметил, что его брови чуть-чуть сдвинулись, а взгляд, направленный на парня, можно было бы назвать убийственным.
– Это нужно остановить, – сказал Павел Рябинин и хотел встать, но Алистер схватил его за руку:
– Перестань. Оставь их в покое.
Инна с Клодом ничего этого не слышали и не замечали, так как слишком увлеклись созерцанием друг друга, но вот Новак и Маклейн с любопытством покосились на них. Павел понял, что привлекает внимание и снова сел.
– Чувства – непозволительная роскошь для ученого.
– Паш, ты мне твердишь об этом с первого дня нашего знакомства, а, тем не менее, любовницу себе завел, – проворчал Алистер.
– Я же не из-за любви ее завел, – заметил Павел.
– И все же ты ее завел, – что-то в груди у Алистера снова начало ныть.
– Я не хотел говорить тебе об этом, – голос Павла неожиданно смягчился. – Знал, что ты будешь переживать, а потому предпочел скрыть. Жаль, что это именно Эшли. Просто так получилось.
Алистер грустно кивнул и вновь посмотрел на Клода с Инной. Они сидели так близко друг к другу, их губы почти соприкасались. Девушка сжимала руки в кулаки, явно борясь с собой, однако никуда не уходила. Состоится ли этот поцелуй или нет? Алистер знал ее с самого детства, и знал, каким образом ее воспитал отец. Но все же на Инну оказывал влияние не только Павел. У нее еще была мать, хоть под конец их отношения и расстроились, да и сам Алистер тоже постоянно был рядом. Ее подруга, Мизуки, всегда была просто фонтаном эмоций. Так что других примеров в ее жизни было достаточно.
Павел сидел рядом с ним, тоже смотря в ту сторону. Все его тело было напряжено, он тяжело дышал. И тут Павел задышал спокойнее, а во взгляде его отразилось облегчение. Алистер оглянулся и увидел, что Инна отодвигается в сторону, так и не разрешив парню себя поцеловать. Клод отвернулся и принялся
