— В вас и капли гордости нет? Девчонка бросила вас, ясно вам? Она больше не хотела жить в этом доме! Она и секунды не раздумывала, когда ее мамаша предложила ей улететь с ней! Как вы не поймете, что она не стоит вашего внимания?
— Мам, пап, почему вы кричите? — тихо спрашивает Никита, осторожно выглядывая из-за дверного проема в гостиную. — Из-за Любы?
— Марш в свою комнату! — взвинчивается мать, слегка бледнея. — Или ты забыл, что наказан?
— За что ты его наказала? — хмурится Андрей, а мне становится все ясно, как день.
— Ник все видел, да? — усмехаюсь я. — Никит, иди сюда, не слушай ее.
— Да как ты смеешь?! Никита может лишь подтвердить, что Люба ушла с матерью, да, сынок?
Ник бросает на нее опасливый взгляд и неуверенно кивает.
— Вот! — торжествует мать.
Я смотрю на своего брата, который вцепился пальцами в свой телефон, и понимаю, что мать его каким-то образом запугала. Каким? Если она напрямую замешена в том, что случилось с Любой, а я в этом не сомневаюсь, то Андрей этого не стерпит. Значит, угрожала ему, как и мне однажды, тем, что мы окажемся на улице? И почему я думал, что эта женщина способна по-другому относиться к своему второму сыну? Что она его любит, в отличие от меня, и никогда не решится использовать в своих целях? Ей же уже ничем не помочь! Расчетливая женщина, себе на уме.
И тут я замечаю, как указательный пальчик брата постукивает по окошечку камеры на телефоне, при этом он в упор смотрит на меня. Какой смышленый!
Я подскакиваю с места и бросаю на ходу Андрею:
— Камеры видеонаблюдения.
— Что? — слышу за спиной испуганный голос матери. — Зачем? Никита же подтвердил, что она ушла добровольно! Как вы смеете сомневаться в моих словах! Андрей, это ни в какие ворота не лезет! Ты унижаешь меня при наших детях! Не смейте! Не смейте туда ходить!
Не все учла, мам? Потому что слепая ненависть к невинной девочке затопила разум?
Она обгоняет нас и кидается грудью на дверь, за которой находится пункт охраны:
— Прекратите! Вы не имеете права не верить мне! Это унизительно!
— Мам, — усмехаюсь я. — Ты сейчас как раз подтверждаешь то, что верить тебе нельзя от слова «совсем».
— Галина, отойди от двери, — холодно произносит Андрей. — Немедленно.
— Нет... Пожалуйста, нет...
— Отойди!
Мама вмиг начинает выглядеть абсолютно потерянной и на нетвердых ногах отходит чуть в сторону. У меня сжимается сердце. Нет, не из-за состояния матери, а из-за предположений о том, что нам предстоит увидеть на мониторах, раз мама так реагирует.
И предположения меня не обманывают...
То, что мы с Андреем видим — ужасно. Любу у нас забрали силой, а моя собственная мать являлась главным помощником. У меня разрывается сердце от вида напуганной и заплаканной Лю... От того, как она не желает садиться в машину, но ее вынуждают это сделать... А она извивается, сопротивляется, но оказывается намного слабей того бугая. В самолет ее тоже запихивали силой?
Уроды!
А моя мать?
О чем она думала? Неужели и мысли не допустила, что все станет явным? Что такое нереально скрыть? Несчастная дура!
Андрей молча останавливает запись и сжимает кулаки. Моей матери не поздоровится, и я не чувствую к ней и толики сочувствия. Даже позлорадствую, если она и впрямь окажется на улице.
Мы выходим из комнаты, и я вижу, что мама стоит на том же месте: бледное лицо, дрожащие губы, испуганный взгляд.
— Ей не место в нашем доме! Не место! — визжит она.
— Нет. В этом доме нет места тебе, Галина, — сухо замечает Андрей. — С меня хватит, Галь. Ты перешла черту. Ты поступила мерзко. И я не желаю более иметь что-то общее с таким человеком, как ты. Завтра я подам на развод, а сегодня ты соберешь свои вещи и навсегда исчезнешь из этого дома. У меня все.
— Ты не посмеешь! Я никуда не уйду! Это она! Она была здесь лишней! Я все сделала правильно!
— ПОШЛА ВОН! — взрывается Андрей. — Ты выгнала мою дочь из моего же дома! Я не позволяю себе бить женщин, но клянусь, еще минута, и я могу не сдержаться! ВОН! СОБИРАЙ СВОИ МАНАТКИ И ПРОВАЛИВАЙ!
Мама по-настоящему пугается и начинает пятиться:
— Хорошо! Я уйду... Но я заберу с собой своих детей! Ты останешься один! Совсем один, никому не нужный! Думаешь, они тебя любят? Не-е-ет, они любят твои деньги! Как и твоя паршивая доченька!
— ЗАМОЛЧИ!
Я смотрю на тяжело дышащего Андрея, который сдерживает себя из последних сил, и ощущаю то же самое — дикую ярость на собственную мать. И в тоже время пытаюсь осознать, что с этого момента все изменится. Андрей действительно разведется с моей мамой. Что станет со мной и Никитой? Не знаю.
Впрочем, сейчас меня куда больше волнует то, как вернуть обратно Любу.
Глава 33. Любовь
Мама присаживается на край кровати, на которой я лежу, и осторожно обхватывает своими пальцами мою ладонь. Спустя секунду я высвобождаю руку и кладу ее на живот. Мама вздыхает, убирает свою ладонь на бедро и сообщает деревянным голосом:
— Любовь, завтра у тебя собеседование в колледже экономики и финансов. Роберт с трудом, но договорился о нем. Ты обязана пойти, чтобы не подвести ни его, ни меня.
Я несколько секунд смотрю на маму и усмехаюсь, отводя взгляд.
Спустя неделю моего непослушания, безразличия к ее указаниям и ругани она все еще верит, что в один миг я снова стану той, кем она на протяжении семнадцати лет помыкала?
Не думала, что моя мать настолько глупа.
— Мне плевать и на тебя, и на Роберта, — спокойно замечаю я через полминуты.
Мне теперь на все плевать.
Первые три дня я пыталась бороться с обстоятельствами: криком и руганью доказывала маме, что она не права, игнорировала Роберта, приемы пищи, да и вообще какой-либо распорядок дня, искала свой паспорт. Как бы я улетела обратно без денег, я не знала, но на тот момент я еще хотела хоть как-то сопротивляться. А затем я нашла сейф в комнате мамы, код которого мне был неизвестен, и сломалась. В тот день я впервые портила чужое
