чистой случайности не нарвавшись на гаишников. Меня встречает тишина холла, которая пугает сильнее непонятных СМС. Неужели я не успел? Бегу на второй этаж, врываюсь в комнату фенека...
И вновь тишина...
На первый взгляд комната без изменений: кровать заправлена, чистота и уют, но затем мне бросаются в глаза распахнутые створки шкафа. Зияющего пустотой... Она бьет в самое сердце ледяным шипом, проносится холодной волной по позвоночнику, вонзается острыми иглами в сознание. Не может быть... Нет.
— Лю?.. Люба? — задаю я бессмысленный вопрос в пустоту и, не желая мириться с действительностью, иду проверять ванную комнату. — Ты здесь?
Ванная тоже пуста. Причем девственно пуста. Словно моя девочка никогда и не пользовалась ею.
Не верю. Она не могла уехать. Не могла...
Вновь набираю ее номер — абонент все так же недоступен.
Черт! Пинаю кресло, на котором мы частенько сидели вместе и читали книгу под свет торшера. Черт! Неужели ее серьезно забрали у меня? Как? Как такое возможно? Как такое вообще могло произойти? Кто это допустил?!
Мама.
Бегу в ее комнату, но не нахожу ее там. Спускаюсь вниз. Гостиная, библиотека, бильярдная — открываю подряд все попадающиеся двери. Но нахожу ее на кухне. Она, как ни в чем не бывало, дает указания по поводу ужина:
— ...а на десерт мороженое. У нас же есть мороженое? О, Мироша, — замечает она меня. — Как ты быстро справился. Как дела у дедушки?
— Где Люба? — рычу я.
— О, дорогой... — строит она печальную мину. — Наша дорогая Любочка решила уехать с мамой за границу.
— Добровольно?
— А как же еще? — удивляется она вполне правдиво. Только я знаю свою мать.
— Что ты сделала? — ору я, выходя из себя. — Как давно ее забрали?!
— Мирон, тише. Ты пугаешь персонал.
Но тут меня перекрикивает другой голос:
— Мирон?! Галина?! Где Люба?
В кухню врывается обеспокоенный Андрей, смотрит то на меня, то на мать, в глазах — обескураженность и неверие.
— Галя, что произошло? Здесь была Эвелина? Она забрала Любу?
— Никто ее не забирал, — фыркает мама. — Она с большим удовольствием побежала собирать свои вещи, как только ей предложили покинуть этот дом.
— Ты врешь! — вновь ору я.
— Перестать кричать, Мирон, — досадливо кривится мама. — Это некрасиво.
— Все в гостиную. Сейчас же, — бросает Андрей и первым выходит из кухни.
Мама не рискует ослушаться и идет вслед за ним, в лице полное спокойствие, в глазах непоколебимость и торжество. Догадываюсь, что она будет стоять на своем до последнего. Что же произошло? И можно ли это исправить?
— Она звонила тебе? — спрашиваю я у Андрея, как только вхожу в гостиную.
— Нет. Написала сообщение. О том, что улетает с матерью.
— И мне.
— Где ты был? Мне казалось, вы с Любой с некоторых пор неразлучны.
— Мама заставила съездить к деду, — перевожу я на нее злой взгляд. — Помочь починить крышу, которую он починил сам еще на прошлой неделе.
— Неужели? — наигранно удивляется мама. — Странно, что он не сказал мне об этом.
— Не сомневаюсь, что сказал, но тебе же нужно было как-то сплавить меня из дома, верно?
— Мирон, я не понимаю все эти твои намеки.
— Галя, — глухо произносит Андрей, — расскажи о том, что сегодня произошло.
— Я не понимаю вашей паники, — вздыхает она, усаживаясь в одно из кресел. — Девочка уже взрослая, решила уехать с матерью. О чем переживать?
— Почему ты мне не сообщила о том, что здесь была Эвелина?
— Мать приехала поздравить своего ребенка с днем рождения. Что в этом необычного?
— Она приказала Любе ехать с ней? Вынудила ее?
— Говорю же: они мило побеседовали, а затем Любочка побежала собирать свои вещи, предупредив меня о том, что сама сообщит о своем решении тебе, Андрей. Я все время тебе твердила, дорогой мой, что Люба — не та, кого из себя строит. Она искала выгоду. Полагаю, за границей у нее больше шансов устроить себе хорошую жизнь, чем здесь, на родине.
— Хватит наговаривать на нее! — вновь срываюсь я. — Она не такая, как ты ее вбила себе в голову! Говори правду! Что здесь произошло? Куда делась Люба?
— Прекрати на меня кричать! — сквозь зубы шипит она. — Что она тебе пообещала? Любовь до гроба? Что ж, мой мальчик, тебя обманули! Ты не нужен ей. Она легко променяла тебя на другую жизнь при первой же возможности! Смирись с этим.
— Мирон, — останавливает меня Андрей от очередного гневного высказывания. — Подожди. Нужно позвонить Эвелине, раз она напрямую в этом замешана.
Я со злостью сжимаю кулаки. Мы теряем время. Вдруг уже поздно? Вдруг фенек уже совсем далеко от меня?
— Куда они поехали, ты знаешь? — спрашиваю у матери, пока Андрей звонит Эвелине.
— В аэропорт, — равнодушно пожимает она плечами. — Должно быть, они сейчас уже в воздухе.
— Абонент недоступен, — глухо говорит Андрей, с силой сжимая в руке телефон. — У обоих.
— Позвони милейшей Ирине Владимировне, — предлагает мама. — Она подтвердит мои слова, потому что тоже присутствовала здесь.
— Вы... вы сговорились, чтобы избавиться от Любы? — выдыхаю я, как от удара.
— Прекрати нести чушь, Мирон!
— Ирина Владимировна, вы не в курсе, где моя дочь? — рычит в трубку Андрей, я тут же прислушиваюсь к разговору. — И где же?.. Что?.. Вы вынудили ее сесть в самолет?.. Сама... Я не верю, что Люба добровольно села в самолет. У нее были большие планы, чтобы запросто от всего отказаться... Не нужно лжи, Ирина Владимировна! Я обещаю вам, что выясню, как все произошло! И все, кто замешан в исчезновении моей дочери, заплатят по счетам!
— Что она сказала? — накидываюсь я на Андрея.
Он сжимает пальцами переносицу, отбрасывает телефон на подушки дивана и следом садится сам. Смотрит на меня со смесью горечи и сочувствия:
— Люба сейчас летит в самолете.
— Нет... — выдыхаю я, сажусь рядом с Андреем и обхватываю руками голову.
Нет... Они все-таки забрали ее у меня. Не верю.
— Что будем делать? — смотрю я на Андрея. — Мы должны ее вернуть!
— Разумеется...
— Вернуть?! — восклицает мама.
