крошки. Ну, пусть, с Богом, ест, видать, голодный.
Пришел к отцу-черту:
— Не могу, — говорит, — ничего сделать.
Черт опять бил. Дал три года срока. Сделался малыш парнишкой, к самому бедному пришел, попросился в дети. Взял его в дети. Стал работать у него. Люди пахали на пашне, он — в болото, там кочки распахивает. Ну а хозяин увидал:
— Ты чо делаешь?
— Тут, — говорит, — хлеб будет, так как везде засуха.
И верно, у всех засох, а у его родился хлеб. Хлеб какой, дак ужас чо! Все суседи идут к нему взаймы просить. Он:
— Не давай, — говорит, — они тебе не давали.
На другой год соседи поехали на болото, а чертенок на самую высокую году забрался. Отцу говорит, что наводнение будет, а тут хлеб хороший будет. У всех утонуло, у них опять хлеб. Опять люди просят. Черт намолол муки, давай заваривать самогонку. Давай гнать у бане. Отец говорит:
— Ты чо делаешь, хлеб жгешь?
— Нет, это лекарство самое хорошее, ты попробуй.
Тот никогда не видал же раньше. Выпил.
— И верно, — говорит. — Тащи хозяйке.
Она опьянела. Он напоил ее. Это было в таком году, что сам забыл в каком.
— Вот теперь, — говорит, — собери в гости своих родных и знакомых.
Собрались, стали потчевать, мать носить заставили. Сделался чертом опять, подставил ей подножку, разлили, муж ее... бить стал. Все тоже последовали его примеру. Так ввел в грех. Сам убежал. Отцу этому оставил все приспособления делать вино. У него первый водочный завод стал. Так водка и появилась.
КАК СТАРУХА У ЧЕРТА ЖИЛА
БЫЛА-ЖИЛА старуха старая, такая завидущая была, завидовала соседке, что та бабушкой слыла, роды принимала, ее приглашали, чаем поили. А эту старуху никто не приглашал.
— Господи, хоть бы черт меня к своей родильнице созвал. И полезла вечером на печку спать, лежит преспокойно в своей избушке. Вот ночью вдруг у ей об двери застучало. Она выходит к дверям:
— Кто там?
— Бабушка, у нас родиха, ребенком женщина мучится, поедем к нам в бабушки.
А старушонка радехонька, что ее в бабушки пригласили, щась собралася, вышла на улку, закрыла дверь.
— Куда же, — говорит, — идти?
— Куда ты пойдешь, садись на меня, я утащу тебя на себе. Дотащил до ворот и говорит:
— Бабушка, на тебе крест есть, тебя тяжело в кресте тащить, ты сними его, на ворота повесь.
Она радехонька, что позвали, соскочила и крест сняла с себя.
Он ее притащил домой, правильно, лежит у них баба, родить надо. Она побаушничала, родился парнишка.
— Бабушка, ты, — говорит, — поживи у нас.
— Поживу, поживу.
Живет, угощают ее — конфеты, пряники, водки подают. Она в баню ходит, ребенка моет. Они ей пузырек дали:
— Вот тебе, бабушка, будешь там мыть-то, глаза помажь ему.
Она ребенка-то мазала и говорит:
— Что за мазь? Дай я себе хоть один глаз помажу, если ослепну, так хоть одним глазом буду видеть.
Помазала и стала видеть чертей. Тогда узнала, что она у чертей. Как пришла, увидела, что не люди, а черти ходят. Посадили угощать, а она уж видит: перед ней не булочки, а конский навоз, не конфеты, а заячий помет. Она и говорит:
— Я чо-то не хочу после бани кушать-то. Чо-то угорела, увезите меня домой.
Ну он ее повез домой ночью через какие-то деревни. До одной деревни дотащил и говорит:
— Бабушка, тут вот свадьба, ты иди попросися к ним ночевать.
Ну она и пошла, попросилася, ее пустили. Покормили, може, ее и посадили на печку.
А свадьба така согласна была — ни драки, ничо, хорошо гуляют. И вот старуха лежит на печке, а он, черт-то, смущает:
— Ребята, ребята, дерись!
Они и передрались. А она на печке лежит да говорит:
— Батюшки, не деритесь, это вас черт смущат.
А он к ней подошел:
— Бабушка, ты которым глазом видишь?
— Вот этим.
Он взял глаз-то вырвал. Она тогда его видеть-то не стала, черта.
Утром встали, ее спрашивают:
— Откуда ты?
Она рассказала.
— У-у, да мы в этакой глуши не знаем, где ваша деревня. Так эта старушонка там и осталась. И сказка вся.
ПОЧЕМУ НЕ СТАЛО ЧЕРТЕЙ НА ЗЕМЛЕ
ТОЖЕ про солдата. Шел домой солдат. Завезли его далеко, где-то он шел года три домой. Ну и зашел в деревню ночевать. Его никто не пускает перед пасхой. Раньше перед пасхой не пускали никого ночевать в великую субботу. Но он там на краю нашел вдову. Пришел ее просить. Она говорит:
— Не могу я, — говорит, — пустить. У нас закон такой, перед пасхой не пускаем ночевать. А вот у меня там, — говорит, — пустая изба через сени. Если хочешь, ложись там и спи.
Ну, он пошел туда. Ему все равно, холодно еще только было. Заночевал там. Только уснул. И собралось (в общем, этот рассказ — как не стало чертей на земле), и в это время, значит, черти все явились сюда к нему. И хромой говорит остальным чертям:
— Спроси, кто тут ночует.
Хромой-то был командир чертей. Ну, тот подбегает, его спрашивает:
— Кто тут ночует?
— Прохожий.
— Ну прохожий пускай ночует, — говорит, — не трогайте.
Ну, он переночевал. В двенадцать часов они все кончились, ушли черти с этого дома. Теперь хозяйка встает и дочке говорит своей:
— Иди, — говорит, — подмети кости этого солдата и высыпь куда-нибудь, чтоб не валялись там, только накрыть обязательно, черти уничтожат.
Она пришла, солдат спит спокойно. Она пришла, говорит:
— Вот так и так, солдат спит целый.
Ну, и на вторую ночь он остался тоже ночевать. Хозяйка давай его уговаривать, чтоб он на вторую ночь остался, чтоб раз не боится чертей солдат, значит, может, выгонит, а то нельзя в этой комнате ничего ни положить и зайти туда нельзя.
Он на вторую ночь остался. На вторую ночь тоже опять хромой говорит:
— Спросите, кто тут ночует.
Подходят к нему чертенята, спрашивают:
— Кто тут ночует?
— Прохожий.
— Ну, прохожий пускай ночует.
Таким же образом и на третью ночь. На третью ночь хромой спрашивает.
— Кто тут ночует?
Он говорит:
— Прохожий.
Хромой говорит:
— Прохожий по три
