у меня — ответственная! Спортсменка! Комсомолка! — Но вслух я этого произносить не стал, а просто предложил:
— Сейчас мотор поймаем и на хату. Еще пару часов поспать успеешь…
— Ну, нет! — уперлась Лена. — Мне домой надо! — Она демонстративно понюхала собственное плечо. — А то я так в этой студии мусором и сигаретами провонялась — несет как от бездомной бичихи-алкоголички! Переодеться мне надо, в душ сходить, марафет кой-какой навести — хотя бы синяки под глазами закрасить…
— Тогда заброшу тебя домой, а у меня еще пара дел есть, — согласился я с доводами подружки.
Мы вышли на дорогу и взмахнул рукой, пытаясь остановить частного извозчика. Однако, передо мной остановился стандартный таксомотор — «Волга» со светящимися «шашечками» на крыше.
— Шеф, свободен? — заглянув в открытое окно, спросил я таксиста.
— Смотря куда? — спросил плюгавенький мужичок, почесав слегка заросший пегой щетиной подбородок.
Я назвал адрес.
— Двойная такса и я весь твой! — заявил таксист после секундной паузы.
— Поехали! — Я даже раздумывать не стал — мой соседушка «наколдовал» в свое время большую сумку бабла на «текущие расходы», которую оставил Зябликову.
И Степан Филиппович регулярно и дозировано снабжал меня «карманными бабосиками». Не сказать, чтобы миллионами, но мне на жизнь хватало!
Я открыл заднюю дверь автомобиля, пропустил вперед Лену, а сам плюхнулся рядом на мягкую сидушку. Под мерное покачивание мы с Ленкой заснули: она — привалившись к моему плечу, а я к стойке салона.
— Э, ребятки, подъем! — Разбудил нас таксист, быстро домчавший нас по пустынным утренним улицам до указанного адреса.
— Шеф, пять секунд обождешь? — спросил я водилу.
— Легко, — улыбнувшись, ответил он, — счетчик щелкает!
Я проводил Лену до подъезда и поцеловал её в щечку:
— Ты сегодня ждать?
— Нет, Сереж, пару дней дома побуду, — сообщила мне подружка. — Учебу подтянуть надо…
«И выспаться нормально», — мысленно добавил я.
— Хорошо, звони. — Я еще раз поцеловал её, но уже в губы и она довольная скрылась в подъезде.
— Извини, старина, что ждать пришлось, — произнес я, залезая в салон. — До Вторяка домчим?
— Двойной счетчик и нет проблем! — Еще шире улыбнулся таксист, выскакивая на дорогу.
Я едва успел рассчитаться с таксистом у подъезда, как попал на глаза Степану Филипповичу, направляющемуся на работу. Мне пришлось выслушать небольшую нотацию от старшего товарища, по поводу моего ночного отсутствия.
— Так я ж не шлялся, где ни попадя! — возмущенно отбивался я от нападок майора. — Работал всю ночь в поте лица! Целых два трека умудрились за ночь записать!
— А позвонить уже не судьба?
— Так телефона в студии не было! — Привел я в свое оправдание убойный, с моей точки зрения, аргумент.
— А таксофонов в городе совсем нет?
— Да я подумал: чего по ночам шляться, себе на жопу приключений искать?
— Ну, это ты, допустим, правильно подумал! — одобрил ход моих мыслей Степан Филиппович.
— Вот видите, и ничего страшного со мной не произошло! Жив, здоров и невредим мальчик Вася Бородин! — продекламировал я майору известные строчки из «Дяди Степы».
— Все бы тебе смехуечки! — проворчал мент, но я видел, что он уже «отошел». — Какие планы на сегодня?
— Ну… в основном пожрать и поспать, — признался я. — Только в обед мне за записью смотаться надо, а после засяду за работу. Хочу настоящий шедевр склепать! — Нимало не смущаясь, поведал я Зябликову о своих наполеоновских планах.
— Шедевр, говоришь? — Зябликов с ехидной улыбочкой погладил ладошкой свою сверкающую на солнце лысину. — Ну-ну, стремление, конечно, похвальное, но…
— Я буду стараться, Степан Филиппович!
— Главное, башку себе не разбей, как тот полудурок, что богу молился.
— На это, надеюсь, у меня мозгов хватит!
— Бл… заболтался я с тобой! — чертыхнулся Зябликов, бросив взгляд на часы. — На службу опаздываю!
— Так начальство же никогда не опаздывает, — произнес я известную на весь мир аксиому, не требующую доказательств, — он задерживается!
— Настоящий начальник должен подавать пример своим подчиненным! — наставительно произнес майор. — А если оно первым «прибор» на правила начнет класть, то чего от других требовать?
— Остальные, по ходу, тоже на все навалят…
— Причем с самой высокой колокольни! Запомни это, студент!
На том мы и распрощались: Зябликов уехал в отдел, а я, заскочив в ближайшую булочную, затарился свежим хрустящим хлебушком. От Ленкиного вчерашнего пищевого подгона в холодильнике еще оставалась картоха и одна «ножка Буша». Для завтрака вполне прокатит!
Вывалив оставшиеся добряки на сковородку, я слегка обжарил картофан с курицей, подогрел чай и с удовольствием набил брюхо. После сытного завтрака меня слегка раскумарило и я немного подремал, предусмотрительно поставив будильник. В оговоренное время я вновь объявился у дверей студии. Женька не подвел и выкатил мне пару аудиокассет с записями всех исходников.
— Извини, — сказал он, — на бобине было бы качественнее…
— Не переживай, у меня все равно бобинника нет, а вот хороший японский кассетник — имеется. С двумя деками и функцией перезаписи! — похвалился я.
— Здорово! — обрадовался парнишка. — Интересно, а ты каким образом будешь звук сводить?
— У нас, у женщин, свои секреты! — не поддался я на «провокацию». — Сравним после, у кого круче получилось?
— А то, как же! — кивнул «Сдвиг». — Обязательно сравним!
Вернувшись на съемную квартиру, я тут же завалился спать. Жрать после плотного завтрака совершенно не хотелось, а вот глаза явно так слипались. Проснулся я уже в полной темноте. Выспавшимся, полным сил и энергии. Это здорово так совпало, что Ленка в ближайшие дни не придет — можно будет полностью посвятить себя сборке и озвучке видеоклипа. Сгорая от нетерпения, я открыл тайник с ноутбуком и погрузился в увлекательнейшее мероприятие. Как оказалось, работа не было простой — дунул-плюнул и готово. Пришлось основательно повозиться, даже имея на руках такие продвинутые технологии будущего. Но, через какое-то время, я ощутил, что у меня неплохо получается. И еще возникало такое чувство, что я делаю сборку видеоизображения не в первый раз. И у меня довольно-таки солидный опыт в этом вопросе.
Время от времени погружаясь в открывающиеся глубины памяти моего нежданного «соседа» по черепушке, я осознавал, что участвовал
