быстрее вывел Еву из почти пустого здания вокзала, где он чувствовал себя, как на выставке.
— Неподалеку есть сносный отель, — сказал он. — Я прожил там несколько дней, наблюдая кое за кем. Он стоит прямо на берегу Ильменау. Настоящая идиллия.
— Хорошая идея, я ужасно устала, — отозвалась Ева. — Но, ты думаешь, они дадут нам номер в такой час?
— Придется заплатить и за эту ночь тоже.
— У меня… больше не осталось денег, а моя кредитка…
— Ничего страшного, я об этом позабочусь.
Отель находился всего в десяти минутах ходьбы от вокзала.
— Жди здесь, — распорядился Леннард, когда они подошли к входу. — Я сниму номер, а потом вернусь за тобой. Не нужно, чтобы кто-нибудь тебя заметил.
Ночной портье смерил Леннарда оценивающим взглядом, но вопросов задавать не стал. Леннард заполнил регистрационную форму и протянул мужчине свою кредитку.
Номер оказался просторным и довольно уютным, из него открывался прекрасный вид на живописный старинный город Люнебург, освещенный первыми лучами восходящего солнца. На мгновение Леннарду показалось, что события последних нескольких часов ему только приснились.
Шок от осознания того, что Хайнер Бенц был звеном таинственного заговора, разрушившего целый город, и что он ответственен и за смерть его сына, и за погоню по Гамбургу, и за поспешное бегство на поезде — для одних суток все это было чересчур.
— Здесь мило, — заметила Ева, присаживаясь на оду из двух кроватей, которые, к счастью, стояли на приличном расстоянии друг от друга. Леннард просто кивнул.
— Как ты думаешь, мы здесь в безопасности?
— На данный момент, думаю, да. Но мы не можем оставаться здесь долго. Однажды им придет в голову идея проверить отели вдоль железнодорожной ветки Гамбург — Ганновер.
— Но что нам теперь делать?
— Нам нужно заполучить документы, которые ты видела. Нужны доказательства заговора.
Ева побледнела.
— Ты же не хочешь, чтобы я вернулась домой и достала их из сейфа?
— Нет. Это было бы слишком рискованно.
— Что ты хочешь, чтобы мы сделали? Обратились в полицию?
— Это ни к чему хорошему не приведет. Они не будут запрашивать ордер на обыск только потому, что ты утверждаешь, что видела какие-то таинственные документы. Без доказательств и пальцем о палец никто не ударит.
Он покачал головой.
— Есть только один вариант: я сделаю это сам.
— Леннард, ты не можешь! Я не позволю тебе подвергать себя такой опасности из-за меня!
— Не из-за тебя, Ева. Во всяком случае, не только. Я хочу удостовериться. Я должен увидеть эти документы. Я обязан это сделать ради сына!
— Но если они тебя поймают…
— Я смогу о себе позаботиться. Кроме того, ты можешь помочь мне. Мне нужен ключ от вашей входной двери и код от сейфа.
Она взглянула на него с сомнением.
— Леннард, мне это не нравится!
— У нас нет другого выбора. Кем бы ни были эти парни, мы не можем бегать от них вечно, и никто не сможет нас защитить. Мы слишком много знаем о том, что они натворили, и это не какое-то банальное преступление, а возможно, самый масштабный заговор в истории. Они не успокоятся, пока не отправят нас на тот свет. Наш единственный шанс — атаковать первыми. Я должен хотя бы попытаться.
— Хорошо. — Ева поднялась, достала из своей черной сумочки Dior связку ключей, написала на гостиничном блоке для заметок восьмизначный код, вырвала листок и протянула все это Леннарду. Тот посмотрел на записку, затем разорвал ее и спустил клочки в унитаз.
— Что ты делаешь? — недоуменно воскликнула Ева.
— Не волнуйся, я хорошо запоминаю цифры. А сейчас мы должны немного отдохнуть.
Он позвонил на ресепшен и попросил, чтобы их разбудили в десять. Затем снял обувь и, не раздеваясь, лег на свободную кровать. Его сердце бешено колотилось. Адреналин в венах не давал успокоиться. Он не знал, было ли это от перевозбуждения, вызванного их побегом, или от гнева, который сжигал изнутри. Спустя какое-то время он поднялся и сделал себе кофе с помощью маленькой кофемашины, которую обнаружил в шкафу над мини-баром. Ева крепко спала.
Леннард задумчиво посмотрел на нее. Как странно распорядилась судьба. Он снова встретил ее через столько лет, чтобы вместе с ней выследить организаторов самого страшного преступления со времен Второй мировой войны! Может быть, в конце концов, существует такая вещь, как высшая справедливость.
Он вспомнил о Фабьен и решил ей позвонить. Сейчас было почти семь, она, наверное, уже встала, разбудила Макса, чтобы позавтракать с ним, собрать его в школу и, проводив до автобуса, отправиться на работу в цветочный магазинчик. Это была спокойная, размеренная жизнь, которой он завидовал и которую хотел бы разделить с ней сейчас. Нет, он наберет ей позже, не стоит тревожить Еву.
Чтобы отвлечься, он включил телевизор и убрал звук. В новостях мелькали кадры протеста на окраине Карлсруэ. Затем показали горящие дома и мечети, искалеченных людей в больницах, плачущих родственников. Представитель полиции дал комментарий в микрофон. Бегущая строка коротко передавала содержание его сообщения: этой ночью по всей Германии было совершено более ста двадцати поджогов. Двадцать три человека были убиты. После этого слово дали федеральному министру внутренних дел, который, очевидно, тоже почти не спал. Леннард покачал головой. «Германия должна гореть!» — какой чудовищный цинизм! И это после того как целый город уже был уничтожен ядерным огнем! Если Хайнер Бенц был действительно к этому причастен, то зачем ему это понадобилось? Ева лишь сказала, что он ради достижения своих целей без колебаний пойдет по трупам. Но что это были за цели, она не знала. Его замыслы оставались загадкой и для Леннарда.
Как только он увидел по телевизору сцены насилия, когда снова показали кадры большого митинга, организованного Партией немецкого народа, в нем зародилось страшное подозрение. Если это правда и если заговорщики достигли своей цели, то Карлсруэ был только началом. Тогда Германия, а затем, возможно, и вся Европа окажутся на краю пропасти. Он выключил телевизор, сел в одно из удобных кресел и задумался. В десять, как и просил Леннард, зазвонил телефон, чтобы их разбудить. Леннард заказал завтраки в номер. Когда их принесли, Ева принимала душ.
— Я выгляжу ужасно, — заявила она, выходя из ванной. — Мне необходимо сегодня первом делом купить новую одежду.
— Тебе лучше остаться здесь, в номере, — сказал Леннард, обмакивая круассан в малиновый джем. — Я прямо сейчас возьму напрокат машину и поеду в Гамбург. У меня еще есть пара дел. Если скажешь, какой у тебя размер, могу что-нибудь купить по дороге.
Она нахмурилась, показывая, что не в восторге
