— Теперь вы тут за старших, вам и решать. Я пойду обратно, вернусь через месяц, приведу на обучение парней и девок, что покрепче.
— Кажется мне, зря мы с тобой и бриттами связались. Проще было б самим уйти куда подальше да себе дома настроить, — буркнул Альрик.
— Не злись, хёвдинг, — светло улыбнулся Фарлей. — Тут не только нам прибыток будет, но и вам. А я пока слух пущу, что вы ушли из Бриттланда, вернулись обратно на Северные острова.
Рыжий поклонился и ушел, оставив на наших шеях сотню бесполезных голодных людей.
Глава 5
Дни сплелись в единое полотно тяжелой работы. От зари до зари ульверы рубили бревна, таскали, вкапывали в землю, делали насыпь, укрепляя частокол. Альрик не растрачивался на мелочи и замахнулся на большое поселение с учетом молодых бриттов, которые должны прийти на обучение.
Ограда шла по самому краю поляны, а чтобы ближние деревья не мешали, то их в первую очередь и вырубили. Топоров у нас было немного, а у бриттов с железом было совсем плохо. Почти все железо было вытащено из сожженных останков их прежних поселений. Что-то они сумели перековать на убогие сырые топоры, что-то — на сковороды, но даже мой плохонький топор превосходил их кривые изделия. А потому за рубку, в основном, отвечал я.
Я почти жалел, что получил шестую руну, так как Альрик выжимал меня на все десять. Эти бездновы дубы вымахали до небес, а их толщина и крепость древесины доводила меня чуть ли не до слез. Махать веслами седьмицу? Да хоть две, лишь бы не рубить дубы!
Вместо кучки маленьких домишек, как привыкли бритты, Альрик решил ставить обычные нордские дома — длинные, человек на пятьдесят-сто. Так и греться лучше, и скот есть куда прятать, да и проще для нас. Два длинных дома для нынешних жителей селения и один — для будущих учеников. Пристроить к ним кладовые и скотные. Сенник лучше ставить отдельно, не ровен час, загорится, так хоть чтоб дома остались целыми. Сразу под навесом организовали коптильню для мяса, что приволакивали охотники.
Глухие удары топора, бодрый мат строителей, ухание дерева о дерево при забивании столбов, — все это спугнуло не только тварей, но и животных, потому охотникам приходилось уходить подальше, иногда на два-три дня. Во время походов они обнаружили еще одно поселение бриттов, не менее жалкое, чем наше, а людей там было и того меньше. Пугать их нордскими мордами Энок не стал, но в следующий раз позвал с собой Леофсуна, и тот предложил тем поселенцам перебраться к нам. Это было выгодно и нашим бриттам, так как те сумели сохранить не только коз и кур, но и несколько свиней.
Еще Энок набрел на лесное озеро с чистейшей водой, где водилась рыба, так что Альрик отправил туда несколько бриттских женщин, что половчее, Леофсуна и одного мужчика-бритта для рыбалки. Они должны были не только наловить рыбу, но и сразу завялить ее на зиму. Для охраны им дали Видарссона.
Соль, которую мы прикупили в Сторборге, стремительно заканчивалась, и брать ее было неоткуда. Альрик даже подумывал о том, чтобы ограбить какого-нибудь соляного купца, но отложил эту мысль на потом. Можно, конечно, и самим варить соль, но это ж надо идти до моря, отыскать хороший котел, к тому же дело это небыстрое, и всегда был риск, что нас увидят с кораблей.
Козье молоко хёвдинг запретил пить вовсе, а всё пускать на сыры. С овощами и зерном было тяжко, бритты сожрали почти все подчистую, да и немного там было. В постоянной тени деревьев да в сырости даже неприхотливый ячмень отказывался расти. Так что мы рисковали остаться без пива на всю зиму. Желание пограбить местных купцов возросло до небывалых размеров.
Но, несмотря на трудности, дома строились, мы начали выкладывать крышу из дранки. И в ином месте это показалось бы слишком дорого и неуместно, но здесь дерева полно. Дерном крыть не стали, так как слишком тяжела бы оказалась крыша, много столбов бы понадобилось ставить.
Самым неутомимым трудягой оказался Аднтрудюр. Даже после тяжелой работы он каждый вечер брал одну из девок и трудился над ней еще полночи. Я привык засыпать под его пыхтение и рычание. Когда закончилась рубка, я пару раз ложился с девками. Это давало некую отдушину, но удовольствия почти не приносило. Бриттки были такими тощими, что не поймешь, на спине она лежит или на животе. Чуть сильнее сдавишь ее руками — пищит, чуть быстрее задвигаешься — визжит от боли. Но они хотя бы понимали, кто мы, и в отказ не шли, напротив, искали нашей благосклонности, липли, прижимались, вызывая неудовольствие мужиков-бриттов. Впрочем, те не смели что-то возразить. Не с их силами.
И когда основная стройка была закончена, я глянул на длинные дома, похожие на перевернутые корабли, и в очередной раз пожалел о смертях Арне и Ларса. Ульверы могут построить дом. Но корабль, тем более предназначенный для хождения по морю, одной силой не вырубишь, там умение нужно. И такое умение было у Арне, который знал Волчару до последней досочки, такое умение было у Ларса, который дерево душой и пальцами чувствовал. Лодку смастерить мог и я. Но как правильно выбрать дерево на киль? Оно должно быть длинным, прочным и при этом гибким, без единого изъяна, без дырок, проложенных жуками и червями, не тронутым болезнями. Киль — это основа корабля, как кости для человека. Какой толщины должны быть доски? Как их лучше соединять? И даже если бы мы справились и сделали корабль, откуда взять парус? Не из козьей шерсти же его делать! Хороший широкий парус может и год ткаться, притом не одной-двумя женщинами, а целой деревней. А в море без паруса делать нечего.
В последнюю очередь внутри ограды выкопали небольшой прудик, отвели в него воду из родника, а из пруда воду пустили по привычному руслу. Теперь козы и свиньи могли напиться и без чьей-либо помощи, да и людям было где искупнуться в жаркий день. Хотя сейчас жара была наименьшей проблемой, воды вокруг было предостаточно. Почти каждый день шли дожди.
В целом, бритты оказались не столь бесполезными, как мне думалось. Мужчины работали наравне с нами, хоть и слабы были, Леофсун помогал переводить на бриттский и обратно, я выучил несколько слов на их языке, особенно ругательства, которые почти все были завязаны на имени Домну и фоморах.
Потому я сумел понял, что старик, который выглядел так, будто на его кости надели кожу великана, и они свисала складками по всему телу, грязно ругал нас и всех нордов. Он воздевал тощие руки к дубу, чья крона закрывала наше селение, и смешивал в единую кучу «нордур», «Домну», тварей-фоморов и еще много непонятных слов.
Я остановил пробегающего пацана и сказал ему:
— Леофсун. Приведи.
Тот понятливо кивнул и умчался. Вот уж кто поистине был счастлив, так это мальчишки. Вепрь умудрился в свободное время вытесать им деревянные мечи и топоры, и те носились, играя в войну нордов и бриттов.
— Звал?
— Что говорит тот старик? Чего ему не нравится?
Бритт отмахнулся:
— Да не бери в голову. Это Манвин, он вечно бредит про старых богов, про проклятья и все такое. Сейчас говорит, что это священный дуб и священная вода, что мы оскорбили богов и теперь нас всех ждет наказание.
