кончиками пальцев виски, я проговорила:
— Твой брат прав, у меня и правда совсем не осталось сил.
— Может тебе подняться наверх и отдохнуть? — тут же предложил мой благоверный и я поняла, что перестаралась.
— Я устала, а не присмерти — резко почувствовав себя лучше огрызнулась я и демонстративно уселась на ближайший диванчик, всем своим видом показывая, что так просто они от меня не отделаются — А теперь, надеюсь, кто-нибудь из присутствующих расскажет мне о моей прапрабабушке поподробнее.
— Да что там рассказывать — Олаф даже не пытался скрыть своей неприязни — Она была настоящей стервой, кайфующей от пыток и убийств.
— Пыток? — ошарашено повторила я, а потом меня осенило, что демоны говорят о ней так будто были лично знакомы — Так вы ее знали?
— Да — подтвердил он мои догадки — и поверь знакомство это было не из приятных. Однажды Генрих даже взял ее в плен, но, вместо того чтобы казнить, благородно решил судить по законам нашего мира. Как ты можешь догадаться, до суда дело так и не дошло.
— Почему?
— Потому что эта стерва сбежала! До сих пор не понимаю, как ей это удалось, но перерезав глотки двум охранникам, она благополучно скрылась в неизвестном направлении.
Черт, а бабуля то была не промах. Хотя в свете последних событий, все мое генеалогическое древо оставляло желать лучшего. На одной чаше весов расположился крестный, который оказался сумасшедшим черным колдуном, мечтающим о захвате власти, а на другой прабабка, которая пытала и истребляла нелюдей. Даже страшно представить, кого еще можно обнаружить среди моих предков если капнуть поглубже. Зато теперь стало ясно, отчего Генрих так остро отреагировал на байкеров на дороге и почему чуть не прибил Митяя. И все же, если с Черноваром все было ясно, то вот в деле Анны Вальц было много темных пятен.
— Получается ее дело живет до сих пор? Я имею в виду тех байкеров, которые помогли нам сегодня.
— В свое время, твоя прабабка создала целый орден — подключился к рассказу Архип — Они были кем-то вроде партизан, почти неуловимыми несмотря на то, что были людьми. Да, много крови они у нас попили в период своего расцвета. Но, после смерти своей предводительницы, орден стал чахнуть, и хотя он существует до сих пор, то не представляет для нас такой угрозы как раньше. Теперь это всего лишь жалкая кучка людей, которая знает о существовании Тёмного мира, но не в состоянии что-либо сделать.
Слушая рассказ черта, я краем глаза наблюдала за реакцией Митяя и видела, как неприятно ему было все, что тут говорилось и об его Аннушке, и об ордене в целом. Он явно хотел высказать свою точку зрения, но по какой-то причине хранил молчание.
— Но почему она стала такой?
— Что ты имеешь в виду? — устало поинтересовался Генрих.
— Я имею в виду, что в жизни Анны Вальц должно было произойти что-то такое, из-за чего она стала той, кем стала. Не думаю, что одним прекрасным утром, она проснулась и решила: “Какой чудесный день. Самое время предаться пыткам и убийствам”. Откуда она вообще узнала о существовании Темного мира?
— Знаешь, чтобы с ней не произошло — в голосе Архипа появились металлические нотки — это не оправдывает того, что она и ее орден творили в то время.
Конечно же черт был прав, и я ни в коем случае не оправдывала поступки своей прабабки, но то ли во мне взыграли родственные чувства, то ли просто хотелось докопаться до истины…
— Митяй, а ты почему молчишь? Неужели тебе нечего сказать в защиту своей Аннушки?
— Думаю, будет лучше, если она сама будет говорить за себя.
— Это как? — не поняла я.
Ответить он не успел, внезапно его тело резко выгнулось дугой, а голова откинулась назад. Послышался хруст костей, и я испугалась как бы он не сломал себе позвоночник. Но Митяй просто застыл в таком неестественном положении, и надо отметить, что зрелище это было не для слабонервных.
— Что у вас тут происходит? — я чуть не вскрикнула, услышав Зевса в своей голове — И чего этого мужика так раскорячило?
Волкодав, как обычно, появился словно из воздуха. Окинув всех присутствующих пристальным взглядом, он прошел ко мне и сел рядом. В этот момент Митяй медленно поднял голову, и я увидела, как его глаза покрылись мутной, молочной пеленой.
— Ну, здравствуйте, мальчики — он повернулся к Генриху и Олафу — Рада вас видеть.
Когда до меня дошло, что место Митяя заняла никто иная как Анна Вальц, волосы на затылке встали дыбом, уж слишком сюрреалистичным казалось мне все происходящее.
— Не могу сказать, что это взаимно — огрызнулся Генрих, настороженно следя за каждым движением проводника.
— Да брось — мужчина чисто по-женски махнул рукой — Мы же теперь родственники и должны помогать друг другу.
— Мы тебе ничего не должны — в свою очередь процедил Олаф.
По лицу Митяя расползлась довольная улыбка, похоже моя прабабка открыто наслаждалась тем, что даже после смерти будила в сердцах своих врагов такие сильные чувства.
— А ты ни капельки не изменился — проворковала она — все так же вспыльчив и горяч. Но, сегодня я пришла ни к тебе — проводник повернулся в мою сторону и его молочные глаза буквально пригвоздили меня к месту — Моя дорогая, как же я рада нашему знакомству.
Все еще находясь в состоянии шока, я только и могла, что таращиться в эти нереальные глаза, про себя надеясь, что прабабка не полезет с приветственными объятиями. Чувствуя мой страх, Зевс тут же занял оборонительную позицию и глухо зарычал, предупреждая, что ко мне лучше не приближаться.
— Не так ты представляла свою прапрабабушку, верно? — проводник наклонил голову, рассматривая меня с головы до ног.
— Здра … здра … здравствуйте — выдавила я из себя, вжавшись в кресло.
Слава небесам, Анна Вальц быстро сообразила, что со мной каши не сваришь, и снова переключилась на демонов:
— Ладно, пока моя внучка приходит в себя, предлагаю перейти сразу к делу — мужчина упер руки в бока — Каким бы сильным проводником не был
