себя приходить начал, я, ну чтобы отвлечь значит, рассказал ему, что древняя появилась, – с виноватым видом закончил он.
– Ох, да уж, дела. А что ведьма та, сильно начудила? – сочувственно поинтересовался Тит.
– Да не то слово. Жила древними обрядами, давно запрещенными. Сердца человечьи жрала, да младенцев…, – Афоня замолчал передернувшись. – А мой-то, в запое, меня поколотить пытался, чтоб я ему бутылку дал.
– Смог? Поколотил? – ошарашенно спросил Тит.
– Да ага, щас! – горделиво приосаниваясь ответил Афоня. – Еще чего? Чай не маленький. Увернулся я и спать его отправил. Как проспался даже не помнил, что на меня замахивался.
– А откуда ж ты, поросенок, про древнюю узнал? – воскликнул, опомнившись, Тит. – Компьютера-то у тебя не было, а новость эту мы и сами только недавно узнали.
– Тит, ты шутишь, иль дураком прикидываешься? – покрутил у виска Афанасий.
– Я те дам дурак! Наговорил мне гадостей, пропал, а теперь плетешь невесть что. Да ты сам в своем вранье запутался. Как ты про древнюю мог узнать? Отвечай! – не на шутку разозлился Тит.
– Да Анна твоя древняя и есть! – выпалил Афоня, поняв, что Тит действительно не знает правды.
– Ну что ты несешь? – возмутился Тит. – Какая древняя? Ну да, ведьмачья жилка в ней была. Так до того, как она дар получила, она даже не знала об этом. Дар древних она получила, это да. А кровь древних-то откуда? Чего ты все в одну кучу приплетаешь?
– Ты успокойся и сядь послушай, – примирительно попросил Афанасий. – Я-то постарше тебя буду и знаю, что у древних особая метка есть. Ведьмы-то и не видя этой метки древнюю чуют. А все остальные, только по одному признаку и отличают. Ты, Тит, неужто не замечал какие необычные у твоей Аннушки глаза? Два золотистых пятнышка, в каждом глазу. Будто один глаз отражает другой. Это символ древних и есть. Как солнце сияет энергия людей, и как солнце сияет энергия тех, кто за кромкой. Одни не должны жить без других. В этом есть равновесие и баланс. Никто не должен превосходить. Неужто и правда ты не знал об этом знаке?
– Я знал, что у древних есть особенный знак, но сроду не знал какой. И уж точно не знал, что Аннушка… Что у нее… Афоня, – промямлил Тит жалобным голосом. – Это что ли правда? Моя Аннушка одна из древних? Почему же об этом раньше известно не стало? И как же мне теперь быть?
– В каком смысле как тебе дальше быть? – удивился Афанасий. – Да так же, как и раньше. Заботиться, по хозяйству хлопотать… Да что ты, в самом деле, свои обязанности позабыл? Так переживаешь, будто тебя к простым людям, родства не помнящим, отправили. Это такая же ведьма, ну только посильнее других будет.
– А ведь я должен был догадаться, – каялся Тит, взъерошивая волосы на голове, от чего они стояли дыбом. – Она ведь все на лету схватывала. У нее все получалось с первого раза. Я ж с Марьей-то жил только последние пару сотен лет, с преемницей ее долго, но та простая ведьма была и училась с самого детства. А тут Аннушка, дар только приняла, а уже и жизни людские спасает, и с колдуном собралась воевать. И все так легко, что и у нее, и у меня вопросы возникли. Только я подумал, что это от того, что она, принявши дар, свои ведьмачьи способности пробудила, что в ней до этого времени сидели. Вот из-за двойной силы и уменья такие. А оно вона как все…
– Да успокойся ты, Тит! Что ж ты так всполошился? Тебе повезло! Ты знаешь хоть одного домового, живущего у древней? Вот, то-то же! – глядя на приосанившегося Тита закончил Афанасий.
– Но ты-то сам как считаешь, справится она одна с колдуном? Ведь опыта у нее действительно нет, хоть и силы, как оказалось, в достатке, – с надеждой посмотрев на собрата спросил Тит.
– На самом деле, когда я рассказал хозяину своему про древнюю, и про то, что она сделать собирается, я упомянул о ее неопытности. Намекнул, что она хотела бы в напарники заиметь опытного ведьмака. А чтобы он не отказался, я напомнил, что древнюю, даже совсем неопытную, убить не так-то просто, так что они вдвоем точно справятся. И ему точно будет полезно узнать ее поближе. Ведь раз появилась древняя грядут перемены. Всяко лучше заранее знать, что можно от нее ожидать.
– Ты на чьей стороне? – вскинулся Тит.
– Я, на стороне своего хозяина, конечно, – гордо ответил Афоня. – А как ты думал? Но ведь ты сказал, что Аннушка твоя хочет мира. Что она добра и сострадательна. Так разве плохо если ведьмаки узнают, что появилась та, кто сможет приструнить ошалевших от силы и власти ведьм и колдунов? Да они за нее горой встанут.
– Ну если посмотреть с этой стороны, – задумчиво сказал Тит. – Только ты пока никому больше о том не говори. Сначала надо самой Аннушке об этом рассказать.
– Да я и не собирался, – махнул рукой Афанасий. – И хозяин мой, пока сам с ней не познакомится и не поймет, что она из себя представляет, не будет об этом распространяться.
Попрощавшись с Афоней, Тит не находил себе места. Снова и снова заглядывал он в спальню, где в состоянии близком к коме, лежала Анна, впитывая воспоминания своей предшественницы Марьи. Больше всего Титу хотелось рассказать Анне о невероятной новости, которую он только что узнал. Но еще, ему очень хотелось рассмотреть повнимательнее те самые знаки, два золотистых пятнышка в глазах, которые он видел много раз, но даже и не предполагал, что за этим скрывается. Успокаивая себя и придумывая снова и снова, как он скажет ей об этом и как она удивится, что ответит или возразит, Тит ловил себя на мысли, что у него просто руки чешутся от желания приоткрыть ее глаз и взглянуть на пятнышко. Похоже ли оно на самом деле на солнце, как сказал Афоня или это просто метафора? Одергивая себя, он ругал свою глупость и несдержанность, но через некоторое время снова приближался к спящей Анне, склонялся над ней и жаждал, чтобы ее веко дрогнуло.
Его желание стало настолько сильным, что он уже не мог с ним совладать. Тит протянул руки к закрытым глазам Анны, и уже почти коснулся век, когда бесшумно подбежавшая Машка толкнула его башкой в ногу и злобно зашипела. Тит, с перепугу, взвился в воздух и громко плюхнулся бы, но в последний момент исчез и грохот послышался уже из кухни. Потирая
