другую сторону рта, пацан продолжил утолять голод.
— А он что, радиоактивный получается? — Недоумевала девчонка. — Как же там люди живут?
— Да не... — Помотал головой Женёк. — Ну если только немного... Радиоактивная вода — она вроде как внутри реакторов, в таком специальном закрытом кольце. Как это... Герметичном контуре, во. Там она нагревается, испаряется, пар вращает турбину, опять охлаждается и стекает куда-то там обратно. Всё по кругу. А вот вода из охладителя как раз и охлаждает этот самый герметичный контур. И с радиацией, вроде бы, не контактирует. Не знаю, как именно устроено и как это вообще выглядит. Мне самому просто примерно так рассказывали.
Подняв руку, он обозначил паузу и, спешно прожевав и проглотив кусок бутерброда, продолжил:
— Вот я и думаю... Мы там с пацанами на великах часто катались по дамбе вокруг пруда. И оттуда было видно, что вода внутрь станции заходит через один небольшой канал и выходит рядом с ним через другой. Точнее... Ну как небольшой... Вот как отсюда до тех камышей.
— Метров пятьдесят. — Заключил я, догадываясь, к чему он клонит. — А глубина?
— Не знаю. Но сам охладитель вроде максимум пару метров глубиной. А канал, наверное, помельче.
— То есть, самый простой способ устроить диверсию — это нарушить систему охлаждения, путём возведения там плотины примерно в сто квадратных метров площадью. Может меньше.
— Это вообще реально? — С сомнением подняла брови Алина. — Я бы вот сроду не догадалась до такого.
— Их там много. И наверняка по пути встретят тех, кто точно также, как Женёк, немного понимает в том, как там что устроено. Может уже встретили. Может в самом Балаково поймают кого-нибудь типа Насти, с родителями-атомщиками. Там же чуть ли не полгорода на этой станции работало. А по времени... Раскурочат какое-нибудь здание неподалёку кувалдами и завалят канал битым кирпичом. Ломать — не строить.
— Кстати о времени. Когда дикари ушли на север? — Альфа обратилась к пареньку. — Сегодня?
— Не знаю точно... Я ночью грелся и сушился. И под утро меня вырубило. Но судя по кострам, они всю ночь ещё в городе были. Да и орали так, что над водой на километры разносилось. Только под утро затихли. — Пацан потянулся было ко второму бутерброду, но предпочёл сначала спросить. — Можно ещё?
— Лопай-лопай. Бражку вашу, небось, пока всю не высосали — не успокоились... — Встав с борта я принялся отвязывать швартовы. — И поэтому ушли точно не спозаранку. Значит, время у нас ещё есть. Идти такая толпа будет медленно. По пути рыскать по деревням. Раньше завтрашнего дня они к городу не дойдут, даже с лошадьми.
— Значит, до Вольска нужно доплыть сегодня. — Альфа с амазонками тоже принялась собираться. — Настроить связь, переночевать. И утром выдвинемся на разведку.
Женёк тоже поднялся и нерешительно отошёл в сторонку, прихрамывая.
— В Вольск с нами поедешь? — Я повернулся к нему, сворачивая канат.
— А можно?
— Не «можно», а «разрешите». — Усмехнувшись, я повернулся к Альфе. — Приютите у себя ветерана?
— Дельта-пятнадцать говорит, что вы, вроде бы, не бандитствовали... — Амазонка с сомнением всмотрелась в заплывшие от побоев глаза стеснительного паренька. Но, в итоге, равнодушно пожала плечами и указала на свою лодку. — Ладно, садись на нос. Расскажи по дороге всё, что знаешь про их тактику. Как дерутся, как строятся, как коней используют... Всё.
После поворота реки на север ветер снова дул нам в левый борт. Петлять как с утра уже было не нужно, но скорость оставляла желать лучшего. Стараясь идти подальше от левого берега, мы медленно скользили вдоль белых известняковых утёсов там, где встречное течение было медленнее.
— А мел же вот из этого делают, да? — Алина зачарованно разглядывала скалы и утёсы, проплывающие над нами.
— Из известняка, да.
— Значит и тут раньше было морское дно? Ты же говорил, что это всё мелкие осколки ракушек.
Я кивнул, подруливая яхту к берегу и пытаясь разглядеть сквозь прозрачную воду начинающуюся мель, пока ещё позволяло закатывающееся солнце
— Обалдеть... Их же тут метров двадцать в высоту... Этих древних ракушек...
— Больше на самом деле. Если будет возможность — попроси амазонок показать карьер цементного завода, на котором у них база. Вот там увидишь реальные масштабы геологической истории.
— И чего он, прямо жуть какой большой?
— Километра полтора в диаметре. И в глубину метров пятьсот, наверное...
— Хочу посмотреть! — Алина оглянулась на лодку с боевыми девчонками, но решила пока их не беспокоить — все они с интересом слушали подробный рассказ Женька о трагических событиях вчерашнего дня. Медицинская помощь, вода и питание явно пошли ему на пользу. Восседая на носу буксируемой лодки, он перестал стесняться, расшевелился и активно сопровождал свой рассказ жестами. По всей видимости, обозначающих нанесение ударов каким-то самодельным холодным оружием.
Поразмыслив, девочка достала из ранца свою тетрадку и принялась там что-то писать.
— Подумать только... — Остановившись, она уставила кончик карандаша в подбородок. — Как же у вас тут много всякого интересного и красивого... Я раньше думала, что всякие интересности только за границей можно увидеть. Всякие достопримечательности, там... А тут... Место приземления первого космонавта... Степи — ни одного деревца до горизонта. Мосты... Волга — как море. Кумыска тоже красивая... Подземелья... Самолёт, на котором Джон приехал... Я такого никогда не видела. Удод... Ещё вот карьер посмотрю... А плотина большая?
— Пара километров примерно. Но именно гидроэлектростанция занимает где-то половину.
— Класс... Ох, если б только не эти дикари... И чего им мирно не живётся...
— Голод. И полная уверенность в том, что виноваты в нём те, кто сейчас живёт сыто. И кто ещё знает, что там этим несчастным детишкам залил в головы их предводитель. Так густо, что они ради него готовы половину области в радиоактивную пустыню превратить.
— А до Саратова тоже достанет, если там что-нибудь взорвётся?
— Вряд ли. Ветер тут, как видишь, в основном с запада дует. АЭС строили как раз с таким расчётом, что в случае чего — осадки унесёт в малонаселённую степь на восток. Но Балаково тогда точно зацепит. И воду из реки нельзя будет использовать.
Всмотревшись в противоположный берег, Алина с опаской спросила:
— А нас оттуда не заметят? Они же где-то там сейчас идут, да?
—
