соврал ей - и удивился: в ту минуту мной владела сильная иллюзия, что уж где-где, а в Риме-то я бывал...
- Надеюсь, что попаду.
Ниса расстроилась:
- Я думала, что ты покажешь мне Рим. Я думала, что ты был везде.
- Везде, - подтвердил я. - Кроме Рима.
На ближайшем привале Демарат хмуро посматривал на нас, как-то бессильно двигал бровями и молчал вроде Марка Аврелия, "наедине с собой".
От селений, от стоячей воды мы держались подальше: где-то здесь бродила еще недавно "царица грозная Чума". Но не помню страха, никакой опаски... Мне чудилось, будто мы протаптываем в римской чуме невидимый гуннский туннель. Итак, "держались подальше" было лишь гигиенической мерой. Однако невольно, с действительным страхом в самой глубокой глубине души я соблюдал в дороге еще одно ограничение - держался всегда в узкой щёлке-колее между цепями всадников-стражей и ни разу не заступал за неясную границу наших бивуаков. Я сильно внушал себе: Сфера растаяла и существует теперь на перекрёстке пространств только этот, Древний Рим... но страх, страх снова проехаться нагишом, на заду, на спине по шершавой ледяной горке...
- Вот он... заметь, - сказал Демарат однажды в полдень.
С возвышенности можно было разглядеть вдали бурую и рыхловатую ковригу какой-то обширной крепости, широко окруженную темной массой припёков-трущоб.
- Что там? - глупо полюбопытствовал я.
- Так я и предполагал, - слабо усмехнулся Демарат моей глупости. - Рим.
Я растерялся. Окрестные пасторали последних веков Империи были безлюдны, только одна крохотная человеческая фигурка виднелась впереди на краю пригородного селения.
- Похоже, гостей не ждут... - умно предположил я.
- Говорят, чума... - пожал плечами Демарат.
Ниса торопливо вдевала в мочки огромные золотые висюльки.
У крепостных врат, под бурыми, замшелыми стенами Рима, печальная депутация стояла нам навстречу. Белоснежная пышность тог не произвела на нас никакого впечатления: эта хмуро-любезная компания выглядела жидко и захолустно. И очень сочувствуя этим жмущимся в кучку патрициям, я решил наконец покончить со всеми своими страхами.
- Да, мы оставим охрану за вратами, - сказал я римлянам. - Дайте нам гарантии.
Префект, блекло обрадовавшись, очень смешно пошевелил пальцами ног в своих патрицианских башмаках-кальцерусах и переглянулся со своими. Я же не стал переглядываться с Демаратом.
Северные врата Рима отворились, и я поторопился не совсем вежливо.
- Не беспокойся, - услышал я желчный шепот Демарата. - Я пропущу тебя в Рим.
- Надеюсь, ты сумеешь справиться и без меня, - в тон ответил я ему, собрался с духом и впервые заступил за предел "гуннского туннеля"...
Рим остался стоять, как стоял.
- Рискнул? - мефистофельски усмехнулся Демарат у меня за спиной. - Цел?.. Рад?
Потом он выглянул сбоку и заметил с недоумением:
- Вижу, свободе ты не особенно радуешься...
"Чему радоваться-то?" - недоумевал я сам. Бесы бросили, чего лучше, оставили в покое... только бросили слишком, слишком далеко от дома. Остаться в Риме? Вернуться к Аттиле, в варварской шапке?.. Нет! На восток! Теперь я мог отправиться на Москву один, пешком.
- Рассуждаешь верно, - сказал Демарат, заметив во мне перемену. - У нас нет дома.
За крепостными стенами еще долго тянулись мусорные и руинные пустыри, редко обставленные обшарпанными святилищами.
Римские тени понуро тянулись у нас под ногами. Путь по Вечному Городу был длиннее всей Соляной Дороги.
Окна были пусты. В редких появлялись бледные лица. Даже мальчишки и собаки не приближались, а подглядывали за нами из-за самых дальних углов.
- Тихо у вас, - сказал я префекту.
- Чума была в гостях, - вздохнул и пожал плечами префект.
Нам отвели как будто брошенный патрицианский дом, гулкий и мраморно-гладкий, как большая раковина. Мы вышли в открытый небу внутренний дворик с изящной бледно-розовой колоннадой. Я остановился на краю прямоугольного водоёма и с наслаждением заглянул в чистую на вид воду. Я увидел на воде мрачного бородатого варвара в лисьей шапке, которую я позабыл снять во вратах. Дно было выложено разноцветной мозаикой, виноградными лозами, птичками, рыбками... А рядом с варваром на воде появилось прозрачное отражение бритого, трезвого и мудрого эллина.
- Пришли, - сказал эллин. - Где Харон? Умер, что ли... Кто тогда повезет нас через Лету?
- Стикс... - уточнил я. - Здесь берег Стикса.
Варвар снял, наконец, шапку и рукой свёз со лба мокрые волосы.
- Нам пора посетить термы... обмыться самим... - продолжал тему эллин.
Появилось и третье отражение. Серьги Нисы зеленовато замерцали в бассейне.
- Я не прочь искупаться прямо здесь, - сказала довольная жизнью Ниса.
- Что медлишь? - улыбнулся Демарат.
Ни на миг не поколебавшись, Ниса потянула вверх, через голову, сразу обе свои туники, серьги с подвесками звонко загремели в патрицианской пустоте дома.
Префект все еще стоял в дверях со своей невозмутимой печалью в светлых глазах, ему было около пятидесяти. Я подошел к нему.
- Я знаю, что Юсты Граты Гонории уже давно нет в городе, - сказал я ему, и он сложил губы в виноватой улыбке, а в глазах его мелькнул испуг. - И знаю, что вы готовите достойное оправдание. Я не тороплю вас.
Позади раздался шумный живой всплеск, за ним - восторженный возглас Нисы. Сразу стало веселей.
- Позвольте нам пробыть здесь неделю без всяких никчемных церемоний. У меня и моих спутников есть свои дела.
Ниса плескалась, как ребенок, в прохладной воде, повизгивала на весь дом. Префект поглядел через мое плечо, живой цвет появился в его лице, и он низко, чересчур низко склонив голову, вышел.
Демарат оставался далеко в стороне от моих переговоров с префектом, стоял, привалившись к колонне и любовался Нисой.
- Я тоже догадался, что ее здесь нет, - сказал он. - Еще в дороге... Я смотрел на тебя. Ты же, как я полагаю, об этом вычитал давно, в своем будущем...
Я молча кивнул.
- Да и гунну она не слишком нужна. Мести не будет... Все устали. Зачем тебе Рим? Ты еще надеешься на возвращение? На новое чудо?.. Но сдается мне, что боги, которые временно занимались твоей судьбой, умерли... Совершили самоубийство с твоей помощью.
