– Надо позвонить доктору, – насупилась Роуз, и не подумав послушаться. – Эти приступы – очень настораживающий симптом!
Она убежала к телефону, а я поинтересовалась вполголоса:
– Что это было?
Леди Присцилла усмехнулась и расправила плечи.
– Надеюсь, совесть не позволит нашей милой Роуз бросить беспомощную пациентку. Мы же тем временем еще что-нибудь придумаем.
Я приободрилась – поддержка леди Присциллы немало значила! – но развить тему не успела. Роуз примчалась обратно и выпалила:
– Доктора я не застала. Он как раз уехал к нам!
– Превосходно, – резюмировала леди Присцилла хладнокровно, позабыв о роли страдающей больной.
Будем надеяться, что Роуз припишет чудесное исцеление своевременной медицинской помощи.
Тут подоспела и Сисси с пирожными. Пахло восхитительно, тем более что Хьюзы на чай не расщедрились. Увы, Сисси шепнула мне:
– Вас спрашивает джентльмен, мисс. Мистер Гилмор.
– О… – Леди Присцилла, кроме острого языка, обладала не менее острым слухом. – Милая моя, поговорите с ним в беседке. В гостиной обстановка не та… я имею в виду, для романтических сцен.
И недрогнувшей рукой отправила в рот кусочек эклера.
Подавив желание сообщить старой леди, что ей стоило бы подумать о карьере сводни, я отозвалась сухо:
– Слушаюсь, мэм.
В спину мне донесся ее дребезжащий смех.
Беседка радовала глаз клематисами белого и густо-фиолетового цветов, а вокруг пышно цвели розовые петунии и анютины глазки.
Чарльз поджидал меня у входа.
– Мэри, рад вас видеть. Должен сказать, что в деревне вы произвели фурор. Не знал, что вы умеете водить!
Я вздохнула. Надо же, прошло не больше часа, а уже только и разговоров, что о женщине за рулем.
– Взаимно, Чарльз, – ответила я, уклоняясь от попытки меня обнять. – Что привело вас сюда?
Полные губы Чарльза растянулись в насмешливой улыбке, и он посторонился, давая мне пройти.
– Я принес вам цветы. – Он кивком указал на сверток. – Меня заверили, что в округе таких ни у кого нет.
– Спасибо, – пробормотала я озадаченно.
Сверток никак не походил на букет.
Я развернула оберточную бумагу и ахнула, обнаружив внутри цветочные луковицы. Тюльпаны и нарциссы! Судя по приложенным карточкам, и впрямь очень редкие.
– Это слишком ценный подарок, – сказала я, подняв взгляд на Чарльза.
– Пустяки. Должен же я загладить промашку со вчерашними розами.
– Кхм, – кашлянула я, отводя взгляд. – Розы тоже очень красивые… были.
– Были? – поднял брови он и тут же взмолился: – Только не говорите, что вы их выбросили.
В темных глазах читались насмешка и какое-то настороженное ожидание. Пожалуй, чего Чарльзу недоставало, так это присущей альбионцам сдержанности. Манеры у него превосходные, но за милю видно иностранца. Слишком живая мимика, слишком непринужденно он держится. Впрочем, мне и самой можно поставить это в упрек. Годы жизни в колониях сказывались.
– Хуже, – созналась я шепотом. – Я их… посадила!
Мгновение – и он мягко рассмеялся.
– Что же, старина Этан оказался прав.
Я моргнула и непонимающе нахмурилась, и Чарльз пояснил, не дожидаясь вопроса:
– Он сказал, что вы предпочтете живые цветы срезанным.
Вот как.
– Инспектор очень наблюдателен, – заметила я ровно и принялась складывать луковицы обратно.
Надо же было чем-то занять руки.
– Бросьте, Мэри. – Чарльз взял меня за плечи и развернул лицом к себе. – Я знаю, что вы сегодня идете на свидание с ним. Старина Этан всегда играет честно.
– Чарльз, я…
Он не дал мне договорить. Наклонился так низко, что от поцелуя нас отделяла доля дюйма, и сказал тихо:
– Будьте осторожны. Баррет прежде всего полицейский, а после уж все остальное.
Как будто я могла об этом забыть!
– Спасибо.
Чарльз мягко обхватил ладонями мое лицо.
– Не думайте, что я говорю так из ревности. Я без ума от вас, но не стал бы очернять соперника.
– Правда? – хмыкнула я, пытаясь разрядить атмосферу.
Хотя он стоял слишком близко, чтобы этот маневр удался.
– Правда, – ответил он, против ожиданий, серьезно. – Вы пообедаете со мной завтра?
– Чарльз, я не могу в будние дни задерживаться допоздна. Я ведь на службе, и леди Присцилла в прошлый раз была недовольна.
Он прижал руку к сердцу.
– Клянусь привезти вас домой ровно в десять! Я мог бы заехать за вами пораньше. Хотите заглянуть в магазины? Или в парикмахерскую?
От неожиданности я рассмеялась.
– Мужчина, готовый добровольно ходить за покупками? Так не бывает.
– Я не альбионец, – напомнил он с улыбкой. – Я слеплен из другого теста. Кстати, вам не помешает… немного освежить прическу.
Я приоткрыла рот, но подходящий ответ все не находился. Мысли роились, как пчелы у разоренного улья. Это намек? Или…
Додумать он мне не дал. Прижал меня к себе и крепко поцеловал.
Громкий кашель заставил нас отпрянуть друг от друга.
– Простите. – Доктор Пэйн не знал, куда девать глаза. – Мисс Карпентер попросила… Я мог бы…
– Вы могли бы пойти… – начал Чарльз, едва сдерживаясь.
Подозреваю, что закончить он собирался чем-то вроде: «К черту». Ну и темперамент!
– Да, конечно, – твердо перебила я. – Нам с вами нужно поговорить, а мистер Гилмор уже уходит.
– Вовсе нет, – возразил Чарльз жестко и сверкнул глазами. – Я подожду снаружи.
Подозреваю, он не хлопнул дверью лишь потому, что в беседке никакой двери не было.
Доктор проводил его взглядом и поставил врачебный чемоданчик на стол.
– Так о чем вы хотели поговорить? – спросила я нетерпеливо.
Он сморщил усыпанный веснушками нос.
– Мисс Райт, скажите честно, почему вы одобряете меня? Профессор Фаулер молод, красив, богат и успешен. Он куда лучшая партия для вашей племянницы, чем скромный сельский врач. И, в отличие от Родерика Хьюза, он уже сделал предложение.
Вопрос был, что называется, не в бровь, а в глаз.
– Как посмотреть, – вздохнула я, прислонившись спиной к подпирающему крышу столбу. – Боюсь, Роуз ждет очередное разочарование. И хорошо, если этим обойдется.
– Обойдется? – насторожился доктор Пэйн. – Вы что-то знаете? Говорите яснее.
