приземления, надо сказать, тоже дело не из легких, — сколько морально. Странно, но на этот раз у меня почему-то даже не было никакого чувства удовлетворения от того, что дело завершилось, причем успешно.
Для того чтобы преодолеть эту усталость, мне понадобилось целых три дня, в течение которых ни один из моих телефонов ни разу не звонил, потому что оба они были отключены. Я смотрела телевизор, читала журналы и книги, играла в простенькие игры на компьютере, периодически выходила из дома прогуляться или навестить кого-нибудь из приятелей, предварительно поставив условие — ни слова о работе.
Можно заставить себя не говорить о чем-то, но заставить себя не думать вряд ли способен хоть один человек. Поэтому я все-таки думала о работе, а точнее о деле, которое только что завершила. Думала о том, что отчасти мне повезло — ведь если бы в тот день мой новый знакомый Саша Волков не решил преподнести мне презент в виде бриллиантовых сережек, я не смогла бы так быстро выйти на Светлану Назарову, которая и дала мне ключ к разгадке убийства Марины Гордеевой. В таком случае…
В таком случае я нашла бы другой выход — не усомнившись ни на секунду в своих способностях, с уверенностью заключила я. И сразу почувствовала, как усталость и даже некоторая опустошенность в миг отступили. Я пришла в себя.
А когда я почувствовала, что пришла в себя, стала прежним человеком, естественно, включила оба телефона. Первый звонок по одному из них раздался, наверное, спустя минуту после того, как я снова дала ему возможность звонить. Я уже была готова к разговору с очередным, новым клиентом, но услышала голос Гордеева.
— Надежда Александровна, это Гордеев. Извините, что не позвонил раньше, сами понимаете, какая у меня дома сейчас обстановка… Мы ведь с вами не рассчитались.
— Ничего, не нужно извиняться. Меня все равно эти дни дома не было, так что вы позвонили как раз вовремя.
— Если вы не возражаете, я подъеду к вам?
Я возражать не стала. Мне было очень удобно встретиться с ним у себя дома, потому что весна выдала очередную порцию мерзкой погоды и выходить на улицу мне совершенно не хотелось. Он обещал подъехать чрез двадцать минут, и в этот промежуток времени мне удалось привести в полный порядок и себя, и квартиру.
На этот раз Гордеев впервые оказался пунктуальным и приехал ровно через двадцать минут. Я проводила его в комнату и усадила в кресло, поставив перед ним поднос с чашкой чая и маленькими булочками, которые, естественно, являлись произведением моего собственного кулинарного творчества.
— Надежда Александровна, прежде всего я хотел бы поблагодарить вас. Вы даже не представляете, насколько я вам благодарен, ведь, если бы не вы, возможно, я бы никогда больше не увидел свою дочь.
После этих слов он грустно улыбнулся, и я увидела, как в его глазах блеснула влага.
— Хотя, оказывается, она совсем не моя дочь… Но знаете, все это ерунда. Для меня не имеет значения, кто ее биологический отец, и она никогда не узнает, что это не я. Ведь Аленка похожа на Марину, правда?
Он смотрел на меня с такой надеждой, что я сразу поняла — едва узнав, кто же настоящий отец Аленки, он сразу же заметил то поразительное сходство, которое бросилось мне в глаза в тот момент, когда я впервые увидела Аленку на руках у Тагира. Заметил и теперь мучительно пытался доказать себе, что это ему просто показалось. Он искал опоры, психологической поддержки, и я вздохнув ответила:
— Да, конечно, на Марину.
— Они познакомились в то время, когда Марина еще была студенткой медицинского училища, а Тагир учился в сельскохозяйственном институте и жил в общежитии, — начал он свой рассказ, а я приготовилась внимательно слушать. Ему было необходимо выговориться, а мне узнать подробности всей этой истории, причины и следствия того, что произошло.
— Марине тогда было восемнадцать лет. Они встречались три года, а потом она забеременела. И на этом все кончилось. Тагир ведь мусульманин, и он не решился пойти наперекор воле родителей и жениться на русской девушке, тем более что он старший сын в семье.
Знаете, Надежда Александровна, оказывается, я познакомился с Мариной в тот самый вечер, когда она рассталась с Тагиром. Он уехал к себе на родину, она обещала сделать аборт… Она шла по улице, а я проезжал мимо и предложил ее подвезти. Она согласилась. А потом, спустя месяц, сказала, что ждет ребенка. Если бы вы знали, как я был этому рад! Я влюбился в Марину с первого взгляда, а известие о ребенке стало для меня самой чудесной новостью. Мы поженились. Потом родилась Аленка, и я думал, что родилась недоношенной, ведь девочка на самом деле была слабенькой и вес был значительно ниже нормы. У нас с Мариной все было просто замечательно, пока спустя два года после нашей встречи Тагир снова не вернулся в город. Они встретились с Мариной случайно, в каком-то магазине, и после этого уже не расставались ни на один день. Не знаю, где проходили эти встречи…
— В гостинице «Азия», — вступила я в диалог, — ведь Тагир первое время жил именно там. Там-то их и застала бывшая знакомая Марины Светлана Назарова, которая услышала между ними разговор о дочке. Светлана узнала, что отец Аленки — совсем не муж Марины, и именно эта информация и послужила поводом для шантажа. Вы, может быть, помните эту девушку, она приходила к вам домой, низенькая такая, с короткой стрижкой и в очках?
— Что-то припоминаю… — не совсем уверенно произнес он, — это было давно…
— Полгода назад. Тагир, кстати, уже работал в это время вашим шофером.
— Да… Я взял его на работу месяцев восемь, может, девять назад по просьбе Марины, — произнося эти слова, он снова печально усмехнулся, — вот ведь как бывает… Мне как раз нужен был водитель, знаете, у меня мать больная, ее надо было каждый день в поликлинику на процедуры возить, а самому мне некогда было этим заниматься. А Марина сразу же предложила мне кандидатуру Тагира, представив его родственником своей старой подруги, Нармины, которая училась с ней в одном классе. Честно говоря, я до сих пор не знаю, была ли эта подруга на самом деле. Возможно, это очередной плод богатой фантазии моей супруги.
— Не исключено, — согласилась я, — а фантазия у вашей жены на самом деле работала прекрасно. Но ей больше ничего не оставалось делать, ведь каким-то образом ей было необходимо выплачивать сумму,
