не мог.
— Мне жаль, — сказал я. — Мне так жаль.
Вдалеке послышался слабый вой сирен. Парамедики были почти здесь. Окончательно. Моё облегчение быстро сменилось разочарованием.
Оператор службы 911 первым вызвал полицию. Сирены, должно быть, были их, и скорая помощь была где-то позади них, всё ещё слишком далеко.
— Твой ангел-хранитель… — сказала Адель. — Он похож на тебя.
Она была в бреду. Может быть, от потери крови.
— Подожди. Скорая помощь уже едет.
Судя по громкости сирен, помощь была ещё в нескольких минутах езды.
— Ты просил о нем, — сказала она.
Я не думал, что она была в сознании, чтобы услышать это.
— Я так и сделал.
«Неужели молитва вернула её обратно?».
Вой сирен становился всё громче.
— Ещё несколько минут, — сказал я.
Отец пошевелился, сел и потёр голову. Его взгляд остановился на мне, и на мгновение на его лице отразилось только замешательство. Затем его глаза сузились. Должно быть, он всё вспомнил, потому что гнев и страх сковали его. Он с трудом поднялся на ноги, глядя в направлении сирен.
— Ты вызвал полицию? — удивленно спросил он. — Ты сдал своего собственного отца?
— Да, потому что ты застрелил мою собственную девушку.
Я пошевелился, и подо мной захрустели кусочки гравия.
— Она всё ещё жива. Если тебе повезёт, они обвинят тебя только в покушении на убийство.
Как только я это сказал, я вспомнил, что они этого не сделают. По телефону он признался, что застрелил ещё двух человек.
Я позвонил в 911 за рулём. Я сказал им, что мой отец похитил Адель, и сообщил им местонахождение моего отца, но я не сказал им, что он признался в убийстве Купера и Рида. Должна ли полиция знать об этом?
Ощущение руки Адель в моей отогнало любые мысли о верности ему. Вся правда выплывет наружу. Я не собирался хранить для него секреты.
Может быть, он увидел мою решимость. Он отступил, оставляя между нами пространство. Я не сделал ни малейшего движения, чтобы пойти за ним. Я боялся, что если я оставлю Адель, то она снова впадёт в бессознательное состояние.
Он посмотрел на меня с презрением.
— Тебе лучше надеяться, что она не умрёт. У тебя нет доказательств, что я был здесь, и теперь на пистолете твои отпечатки пальцев.
В этом он ошибался. Я взял свой телефон и показал ему.
— Диспетчеры Девять-один-один всегда записывают звонки, не так ли?
Мой отец послал мне ядовитый взгляд, затем повернулся и убежал. Я разрывался между тем, чтобы остаться с Адель и схватиться с ним. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как из-за угла появился полицейский с пистолетом наготове.
— Лежать! — закричал он.
Мой отец резко остановился, колеблясь. На мгновение я подумал, что он не подчинится, что он предпочтет смерть заключению. Я приготовился к выстрелу.
Но он упал на колени, подняв руки.
— Не стреляйте! Я не вооружен!
Ему было так легко просить о пощаде, учитывая, что он не проявил её к Адель.
Сирены всё ещё выли, пробираясь по дороге — я понял, что это была скорая помощь, а не полиция. Полиция прибыла бесшумно.
Офицер двинулся к моему отцу, направив на него пистолет.
— Лечь на землю, руки за спину!
Мой отец опустился до самой земли.
— Я хочу поговорить со своим адвокатом. Я имею право на телефонный звонок.
Я повернулся к Адели, дрожа от волнения. Ярость. Разочарование. Отвращение. Мне не нужно было видеть, как на него надевают наручники и утаскивают. Она посмотрела на меня остекленевшими глазами. Я снова терял её.
— Слышала это? Сирены смолкли, — сказал я ей. — Это значит, что скорая помощь уже здесь. Держись.
Ещё один полицейский вышел из-за винокурни и направился к нам. Первый заговорил в рацию, сообщая парамедикам, что район безопасен.
— Я думаю, — сказала Адель, её голос дрогнул, — ты бы сделал правильный выбор, даже без меня.
— Что? — спросил я.
— Рассказать полиции о твоём отце. Это выбор.
В её словах не было никакого смысла. Шаги захрустели по гравию неподалеку. Я оглянулся через плечо и увидел спешащих к нам парамедиков с фонариками в руках.
— Они здесь, — сказал я и повернулся к Адели. Её глаза были закрыты, и её рука обмякла в моей.
ГЛАВА 41
Адель
Я проснулась от звуков голосов моих родителей. Они сидели в углу моей больничной палаты и разговаривали друг с другом. Ни один из них не смотрел на меня.
Мой отец сказал:
— Я не знаю, сколько школы Чарла и Джей Ди могут пропустить.
— Не имеет значения, — сказала мама. — Просто купи им билеты в один конец. О школе мы побеспокоимся позже.
Комната была ярко-синего цвета и пахла лекарствами. Боль в моей груди была напоминанием о том, что произошло. К моей руке была прикреплена капельница, из которой капала прозрачная жидкость. Из моего бока торчала трубка — какое-то медицинское оборудование.
Я сонно моргнула, глядя на своих родителей.
— Как вы добрались сюда так быстро?
Услышав мои слова, мама радостно вскрикнула и подплыла к моей кровати. Её светлые волосы были растрёпаны, и она не была накрашена. Это было так непохоже на её обычный лощеный вид.
Она взяла меня за руку.
— Ты проснулась. Как ты себя чувствуешь, милая?
Чем больше я просыпалась, тем острее становилась боль в груди.
— Как будто кто-то удалил мне несколько рёбер.
Отец присоединился к матери рядом со мной. Он был одет в мятую рабочую одежду и выглядел так, как будто давно не спал. Каждая морщинка вокруг его карих глаз казалась более четкой.
— Все твои рёбра на месте. С тобой всё будет в порядке.
Мама сжала мою руку.
— Прошлой ночью врачи извлекли пулю и отсосали кровь из лёгкого. С тех пор ты спишь.
Настенные часы показывали 8:55, а окно говорило мне, что сейчас вечер, а не утро. Я уже давно была в отключке.
— Где Леви?
Я сделала движение, чтобы сесть, но боль, пронзившая мою грудь, быстро положила конец этой идее.
— Леви? — повторила моя мать.
Она и мой отец обменялись взглядами.
— Мальчик, чей отец застрелил тебя?
— С ним всё в порядке? Они арестовали его отца?
Образы прошлой ночи путались у меня в голове. Я отчетливо помнила ту часть об ангелах, но всё остальное казалось разбитым на части и соединённым воедино — Леви, склонившийся надо мной, парамедики, заталкивающие меня в машину скорой помощи, мигающие красные и синие огни.
Действительно ли я видела, как прибыла полиция и забрала отца Леви, или это был сон?
Мама говорила
