твёрдо, что я была удивлена, что он вообще мог слышать инструкции оператора.
— Я в порядке, — сказала я ему.
Мне не нравилось видеть его таким расстроенным.
Он приложил руки к моей груди, покраснев от моей крови, и сделал быстрые надавливания. Затем он положил руку мне под шею, накрыл мой нос и прижался губами к моим. Реанимация «рот в рот». Он вдыхал воздух в мои лёгкие.
Леви поднял голову и проверил, нет ли признаков дыхания. Моё тело оставалось неподвижным. Он издал стон и положил руки мне на сердце, чтобы ещё сильнее сжать. Кровь была размазана по нам обоим, свежие красные пятна были такими же яркими, как коробки конфет на День Святого Валентина.
Он снова накрыл мои губы своими, сделал два вдоха и снова проверил меня. Слёзы потекли по его щекам.
— Не умирай, — прошептал он.
Я шагнула к нему по воздуху и протянула руку, пытаясь коснуться его лица.
— Я не хочу.
Как я могла просить ещё один шанс на жизнь, когда мне уже дали одну отсрочку? Я оглянулась на ангела.
— Мне обязательно идти?
— Если на то будет воля Божья.
— Как это может быть? — недоверчиво переспросила я. — Я умерла не от естественных причин.
Директор Андерсон застрелил меня.
Голос ангела был мягким, полным понимания.
— Бог позволяет выбору зла влиять на невинных, чтобы его наказания были справедливыми.
Прямо тогда я не заботилась о правосудии. Я хотела вытереть слёзы Леви и снова увидеть свою семью. Я подумала о своей матери и о том, как она сжимала мою руку каждый раз, когда говорила о том, что чуть не потеряла меня в океане.
Как она могла теперь пережить мою смерть — не от утопления, а от убийства?
Я хотела настоять на том, что не уйду — закатить истерику, если придётся, — но я знала, что это был не мой выбор. Мой дух уже покинул моё тело. Я не могла заставить его вернуться так же, как не могла вернуть дождь обратно в облака. Кроме того, однажды я уже воспротивилась Божьей воле. Сделать это дважды казалось наихудшим оскорблением. Я должна была уйти добровольно, с благодарностью за дополнительное время, которое у меня было.
Я не боялась смерти. Я знала, что меня ждёт — прекрасный луг, сияющий город и мои предки. Я могла чувствовать это огромное место, могла чувствовать его свечение рядом.
И всё же я задержалась с Леви. Я хотела остаться с ним ещё на несколько минут, чтобы запомнить его черты, чтобы я могла унести его образ с собой.
Ангел не торопил меня и не говорил, что мы должны уходить. Я чувствовала, как он терпеливо стоит рядом со мной, сочувствуя тому, что я чувствовала.
Леви склонился над моим телом, делая ещё один набор нажатий.
— Ты сказала мне, что мне нужен ангел-хранитель. Я прошу об этом сейчас. Скажи Богу, чтобы он дал мне ангела-хранителя, и пусть этот ангел позаботится о тебе.
К тому времени, как Леви закончил говорить, пространство вокруг него стало таким ярким, что я подняла глаза, чтобы посмотреть, что вызвало это изменение. Другой ангел стоял над ним. У него были светлые волосы, и он был достаточно похож на Леви, чтобы они могли быть родственниками, но исходящий от него свет не оставлял сомнений в его небесном происхождении.
Я узнала этого нового ангела — хотя за мгновение до этого я совсем не помнила его лица. Он был ещё одним из трёх мужчин, с которыми я сидела и говорила о своей жизни в небесном совете.
Это означало, что Леви всё это время был частью плана моей жизни. Помогла ли я ему? Достаточно ли я сделала?
Я не знала, но я была рада, что Леви получил своего ангела-хранителя. Ангел опустился на землю и положил руку на плечо Леви, предлагая ему поддержку.
Хорошо, подумала я, Леви утешится в моей смерти.
Белокурый ангел посмотрел на меня, впервые признавая моё присутствие.
— Ты беспокоилась о Божьей воле. Иногда его воля состоит в том, чтобы давать утешение, — он улыбнулся широкой улыбкой без всяких оговорок. — И иногда это включает в себя чудеса.
Он склонился над моим телом, приложив кончики пальцев к тому месту, куда вошла пуля. Я почувствовала, как какая-то непреодолимая сила тянет меня вперёд. Цвета вокруг меня расплылись, закружились, и меня засосало обратно в тело.
Боль наступила немедленно. Она разливалась во мне с пульсирующей настойчивостью. Каждый вдох ощущался как колотая рана. Я открыла глаза. Ночь снова потемнела, окутав мир тенями.
— Адель?
Леви заметил моё прерывистое дыхание.
— Адель, останься со мной.
Его рука крепче сжала мою.
— Парамедики уже в пути.
Я хотела сказать ему, что я знала, что я разговаривала с его ангелом-хранителем. Я огляделась, но ангелов больше не было видно. Тем не менее, я знала, что они были там.
Было легче думать о словах, чем произносить их.
«Спасибо».
ГЛАВА 40
Леви
Я держал Адель за руку, наблюдал за каждым затрудненным вдохом и чувствовал себя совершенно беспомощным. Я знал, что должен что-то сделать, чтобы помочь ей — сделать лучшую повязку, остановить кровотечение, что-то ещё, но я не знал как, и я не осмеливался сделать что-нибудь, что могло бы сделать ей хуже.
Это была моя вина. Я установил «жучок» в машину моего отца. Это всё моя вина.
Я знал, что мой отец действительно был виноват, но я не мог избавиться от чувства вины. Если бы я не начал встречаться с Адель, он бы оставил её в покое.
Казалось, что реальность совершенно выбила его из колеи.
«Как мог мой отец сделать это? Как он мог застрелить Адель?».
Я бросил на него взгляд через плечо. Он всё ещё лежал на земле без сознания.
«Мог ли я убить его?».
От этой мысли меня затошнило. Вся эта ночь казалась пропитанной гневом и смертью, а я сидел здесь весь в крови.
Я не отпускал руку Адель, чтобы проверить, как там мой отец. Если бы он был тяжело ранен, я тоже ничего не смог бы сделать, чтобы помочь ему. Парамедики должны были бы позаботиться обо всём.
Адель моргнула, глядя на меня, морщась от боли. Это простое движение наполнило меня надеждой. Она была в сознании, по крайней мере, сейчас.
— Останься со мной, — снова сказал я ей.
— Я останусь.
Боль перехватила её слова, сделав их неровными.
— Мне не очень хочется… уходить прямо сейчас.
Она пыталась заставить меня улыбнуться. Я
