— Блин! Я же свихнусь от любопытства!
— Не свихнешься.
— Ириша, пожалуйста! — жалобно заканючила девушка. — Хоть в двух словах!
Подруга кивнула. Вздохнула полной грудью и выпалила на выдохе:
— Ну, если в двух словах: у моей матери были отношения с отцом Славика…
Сказать, что данная новость произвела на Лену эффект разорвавшейся бомбы — ничего не сказать. Ее глаза чудом не вывалились из орбит, когда она ошарашенно уставилась на Синицыну и заблеяла срывающимся голосом:
— А… а как это? Они что, прямо… и секс был? О… Ого! Офигеть! В смысле, нет, я не осуждаю. Просто… хм! Ну надо же!
— Исчерпывающе! — подытожила Ирина, хватая ее под руку и направляя в сторону спортзала. — А теперь переодеваться! Живо!
Путь в раздевалку проходил аккурат мимо макаровского кабинета, поравнявшись с которым, девушка почувствовала волнение и страшную дрожь во всем теле. Неспроста. Дверь в комнату оказалась немного приоткрыта. Не удержавшись от соблазна, Белова остановилась на долю секунды и заглянула в небольшую образовавшуюся щелочку.
Зря… на нее тут же нахлынули воспоминания. И тоска. Тоска по этому человеку.
В следующий миг там, внутри кабинета, мелькнула обнаженная мужская спина.
Мощная. Рельефная. Без единого изъяна.
И ее глупое сердце сжалось в груди до предела, прежде чем обрушиться на ребра неистовыми ударами. В ушах страшно загудело.
«Спокойно! Спокойно! Я и раньше видела его без рубашки…»
Но то было раньше. А теперь, будто почувствовав чье-то присутствие, Виктор Эдуардович резко развернулся лицом к двери. В его руках была зажата белая спортивная футболка.
Очевидно, он тоже переодевался, пока не заметил случайного свидетеля.
И тоже замер, сверля Лену стремительно темнеющим взглядом.
Секунда. Вторая. Воздух со свистом покинул его легкие.
Преподаватель вздрогнул, яростно стискивая в кулаках ни в чем не повинную ткань.
Сокрушенный стон. Решительный шаг в сторону двери.
Казалось, еще мгновение — и он точно распахнет ее, чтобы затащить девушку внутрь. А потом…
— Ты чего там застряла? — возмущенный возглас Ирины, удалившейся уже на пару добрых метров, подействовал на Белову отрезвляюще.
— Да иду я! — щеки от смущения вспыхнули багряным румянцем. — Иду!
* * *
Хоть осень официально вступила в свои права, погода все еще держалась достаточно теплая и солнечная. Пользуясь этим, Макаров проводил занятия на свежем воздухе. А точнее, на открытом стадионе. Плюс ко всему сегодняшняя пара оказалась совмещенной с группой из параллельного потока. Так что толпа студентов собралась знатная. Стоило всем им добраться до нужного места, Виктор Эдуардович живо скомандовал:
— Все внимание на меня! Сейчас перекличка, далее четыре разминочных круга по стадиону легким бегом, затем подходим ко мне и ждем дальнейших указаний. Всем все ясно?
— Да! — дружный хор голосов в ответ.
— Отлично!
Когда с перекличкой было покончено, и почти все учащиеся (включая даже Ирину) приступили к пробежке, мужчина окликнул Лену ленивым будничным тоном:
— Белова, задержись на минутку!
Не зная, чего именно от него ожидать, она настороженно замерла на месте.
Сократив расстояние между ними, Макаров зачем-то протянул ей блокнот, в котором совсем недавно делал пометки. Девушка машинально вскинула руку, но он свою не отнял. Внезапное соприкосновение их пальцев было сродни удару током. Всхлипнув от неожиданности, Лена испуганно отшатнулась. Будто не заметив этого, преподаватель сипло поинтересовался:
— Все разглядела, детка?
«Он имеет в виду… Боже!»
Собрав последнюю волю в кулак, она неопределенно пожала плечами, маскируя неловкость тотальным безразличием:
— Ой, да чего я там не видела?
— И то верно! Ничего нового!
— Виктор Эдуардович…
— Скоро, Лена! — прозвучало язвительно. — Очень скоро!
— Что скоро?
— Я дождусь новостей по одному очень важному вопросу, и когда у меня наконец будут развязаны руки, первым же делом я… сверну твою хрупкую шейку! Медленно и с большим наслаждением!
— За что?
— За все хорошее, что мне приходится чувствовать по твоей милости!
— Какого черта вы мне угрожаете? Последнюю совесть потеряли?
— Я тебя предупредил! Лучше прекращай!
— Да что прекращать-то?
— Похождения свои! Или думаешь, я ни о чем не знаю?
— Думаю, вам нет и не должно быть до меня абсолютно никакого дела! Мы друг другу никто! Встречаюсь, с кем хочу!
— Ошибаешься, малышка! И даже не представляешь, как сильно!
— Не называйте меня…
— Почему? Боишься не сдержаться?
«Да пошел ты! Гад!»
— На нас все смотрят! Мне бежать нужно…
— Ну беги! — предупреждающий рык. — Только сперва толстовку застегни!
— Зачем?
— Вся грудь наружи! Не хрен здесь своими прелестями трясти! Или хочешь, чтобы у всей мужской половины группы штаны задымились?
«Вот ведь…»
Скрипнув зубами, дабы сдержаться от грязных ругательств, Белова резко развернулась на девяносто градусов и стремительно рванула вперед догонять Синицыну. Злость бурлила в крови вулканом. Неуемная, безграничная злость.
Да, у ее спортивного топа действительно имелось довольно откровенное декольте, но…
«Нечего мне указывать! Хочу выставлять сиськи напоказ, значит, буду!»
Настигнуть Ирину не составило большого труда, она специально бежала медленно. А когда они поравнялись, Лена без промедления потребовала подробнейшего рассказа «анонсированной» ранее истории.
* * *
— Капец! — Лена ошарашенно вытаращилась на подругу, всерьез сомневаясь в реальности услышанного. Изумленно покачав головой, она вновь возмущенно пропищала полушепотом: — Капец!
— Он самый! — угрюмо выдохнула Ирина, соглашаясь с ней по всем пунктам.
Сама того не замечая, Белова приложила холодные ладони к пылающим щекам. У нее прямо озноб по телу прошелся от этой «развеселой» истории.
«Целая жизнь псу под хвост! Целые судьбы, изодранные в клочья! И все по чьей-то прихоти! Из-за чьей-то алчности и беспринципности! Ужас…»
— Я думала, такое только в кино и бывает!
— Нет, как видишь…
— Ты сама-то в это веришь? — поинтересовалась она вкрадчиво.
