бы до прихода следующего мастера, который сохранит почерк прошлых коллег и привнесёт на холст нечто новое, как это сейчас и делал хлипкого вида старичок, вечно ворчащий о былых временах.
Густав ещё продолжал ползать, делая последние движения кистью и попутно проверяя результат своего труда. Но вроде ни собственных ошибок, ни чужих не осталось. Всё получилось и об этом лучше всего говорил пришедший драконоид, который всё это время стоял и слова проронить не мог.
— Я сделал всё, что мне под силу… — наконец-то мастер вынес вердикт и поднялся на ноги, стряхивая пыль с потёртой одежды.
Глава верховенствующего рода драконоидов в этих горах продолжал стоять как парализованный, не желая отрывать взгляд от преобразившегося зала. С каждой новой секундой он находил всё больше деталей, коих не было до этого. Но и старые истории его предков… они теперь играли новыми красками, позволяя взглянуть на прошлое под новым углом. Казалось, будто предшественники нового лидера вымирающего вида снова говорят со своим приемником, гордясь что даже в такие тяжёлые времена их народом ещё восхищаются, а к их мудрости прислушиваются.
Здесь же находилась и новая глава общей истории. От арки Халсу’Алуби даже будто действительно исходил жар солнца Анхабари и складывалось впечатление, что ещё чуть-чуть и снежные шапки гор снова растают. Ярость и верно данному одержали сокрушительную победу над личными чувствами, Хозяин Песков нашёл в себе силы не пасть на самое дно и смог уйти сам, чего давно уже не делали правители горячих песков под палящим солнцем. Может многие с этим и не согласятся, но Густав видел эту ситуацию именно в таких красках.
Сам мастер к этому времени уже подошёл к выходу из теперь ещё более великого места. На главном входе его встречал и личный телохранитель, и нежная Аша. Даже чёрствое сердце воителя, кажется, вдруг ёкнуло, пусть он и не понимал про что говорили все эти статуи, барельефы, гобелены и загадочная пляска странных форм геометрических фигур над самим колодцем.
Аша поняла чуть больше, она любила читать разные книжки и интересовалась легендами в том числе из иных миров. Но всё же такого же эффекта, во власть которого пал драконоид, она не испытывала. Рабыня просто не могла настолько же сильно проникнуться историей, которая пронизывала и связывала воедино эти земли с историей крылатых рептилий. Всё очень красиво, но сакральный смысл увидят только местные жители, для которых и создавалось это творение. Ну и сам мастер, разумеется, тоже всё понимает.
— Кажется вы снова превзошли сами себя, — ласково произнесла Аша, подстраивать под скорость ходьбы своего хозяина и попутно доставая платок, чтобы вытереть измаянное красками морщинистое лицо.
— Думаешь? — недоверчиво переспросил Густав, отмахиваясь от попыток предать ему более аристократичный вид. — Мне вот кажется, что чего-то мне хватило… Всё конечно шедеврально, но… прямо чтобы уж лучшее… Нет, это явно не оно. Уже существуют куда более достойные мои творения. А самое лучшее… Оно ещё явится миру, но не в ближайшее время.
— Ох, вы меня интригуете… А я до этого момента доживу?
— Конечно. Ты же куда моложе меня и к тому же волшебница. Меня ты явно переживёшь, — как-то уж грустно произнёс мастер.
В погоне за своим лучшим творением он как-то и не заметил, что стал довольно одиноким человеком. Только Аша была всегда рядом и оберегала наивного хозяина от опасных хищников Эдема. В трудные времена она же помогала советом, ведь несмотря на миловидное личико в глазах уже давно застыла мудрость, которая пришла с возрастом. А порой рабыня и вовсе служила вдохновением.
Поэтому мастер ничего не жалел для Аши, это же касалось и телохранителя, и просто друзей, с которым что-то не получалась встречаться так же часто, как и раньше. Недавние события совсем все планы спутали и чуть было не вогнали мастера в последнюю депрессию. Даже до сих пор особо и не верилось в произошедшее.
Так или иначе, Густав понимал, что моложе не становится и что с магией дальше не продвинется. Несмотря на все зелья и бальзамы, морщин всё равно становится только больше. Близится тот день, когда придётся отложить погоню за новым шедевром и просто отдыхать, ожидая прихода жнеца с косой. Это случится не так скоро, как думает большинство смертных. Может даже пройдёт пару веков, прежде чем старость объявит свою окончательную победу над мастером.
Но на ещё одно тысячелетие сил явно не хватит, уж точно не после пережитого. Не столько физическое здоровье приближает кончину сильных магов, сколько их враги, завистники, конкуренция, погоня за величием и просто усталость от постоянных потерь. Тяжело продолжать жить, когда отведённый тебе срок несоизмеримо больше других. Становится невыносимо больно провожать их раз за разом. В результате приходиться постоянно отрезать кусочек от собственной души, либо становиться холодным и неприступным, чтобы ни одна потеря не смогла ранить тебя. Со вторым не справился даже Халсу’Алуби, что уж говорить про Густава, который никак не мог пожертвовать своей палитрой и обрасти кремниевыми стенами. Да и идти против собственной сути всегда себе дороже.
— Куда хотите направиться в этот раз? — всё так же мелодично, как шелест весеннего ветра, пролепетала идущая рядом Аша.
— К эльфам, — уверенно произнёс Густав, после чего сразу же уточнил: — Которые в Акероне. Их серокожие собратья уж больно депрессивные, как и Орта Миос, в особенности его подземная часть.
— Будете пить вино и слушать пение иномирных пташек, любуясь самими чувственными пьесами лучших лицедеев?
— Ага, если бы… Трудиться нужно, моё лучшее творение самом себя не создаст. Для этого мне понадобятся и советы, и беседы, ну и вдохновение в Акероне искать явно будет полегче. А затем нужно вернуться туда, где всё когда-то и началось, чтобы закончиться.
— О-о-о… — внезапно печально протянула рабыня, которая быстро смекнула о чём речь. — Но вам же нельзя волноваться…
— Плевать. Я это сделаю.
— Хорошо, я куплю лекарства, но излишне напрягаться вам не дам, — уже совсем по суровому, прямо как зимние ночи на севере, произнесла Аша. — Даже если придётся трупом лечь, я это сделаю, не сомневайтесь.
— Ишь чего удумала… Мастеру мешать!
— Делите свои планы на маленькие части. По чуть-чуть… понемногу…
— Аша, я стар! Я скоро умру! Мне нужно торопиться.
— Вы скоро умрёте, только если не будете меня слушать. Разделите свой труд на маленькие части, меньше волноваться будете, больше отдыхать и проживёте дольше, и успеете больше. Так будет правильно.
На это Густав что-то снова недовольно проворчал, также понимая, что спорить здесь бесполезно. Телохранитель перехватил взгляд хозяина, но тоже лишь пожал плечами, как бы намекая, что мешать воплощать угрозы Аши в жизнь не будет. Вот так мастер и попался в ловушку…
Но в целом после ворчания Густав всё же махнул рукой. Ведь присутствовало и очевидное понимание: его рабыня не просто хотела как лучше, она ещё и знала, как будет лучше. Создание нового шедевра сопряжённо с постоянным стрессом и эмоциональными качелями, вернее даже бурями. В процессе рефлексии и пропускании через себя всей истории создаётся новое творение. Ни одна великая история в свою очередь невозможна без трагедии.
В результате давление то и дело скачет то туда, то сюда. И неважно даже что именно испытывает мастер. Доблесть или страх, печаль вдовы и сладость победы рыцаря, всё одинаково заставляет биться сердце по-особенному. А вместе с этим морщинистое лицо начинает неметь, покрываться пятнами. Затем уже почему-то плохо слушается правая рука, после уже вторая. И казалось бы… какое онемение? Сердце же бьётся как безумное, кровь должна качаться будь здоров, но давление именно что скачет, то выше, то ниже.
Если ничего не предпринять, то и вовсе начинаются боли в груди. Тяжело быть старым, хотя все подобные симптомы начались ещё в молодости. Тогда юношеское сердце сходило с ума от бури чувств. Само воплощение инфантильности посылало письма прекрасным девам в каждый уголок Эдема, признаваясь таким многочисленным избранницам в любви по семь раз на дню.
Потом ничего не выходило, ветренные мужчины не очень нравятся девушкам. К этому времени тогда ещё не мастер уже успевал себя накрутить, после чего сокрушался в несбывшихся мечтах. Да и не только любовь, любая мелочь
