молчал, когда он отказывался от меня и изгонял из семьи.
— Это не то, о чем стоит жалеть.
— Ладно, тогда я жалею, что перед смертью не повидаю ту девицу в Диллайне.
— Какую девицу?
— Блондиночку из таверны Белый кит. Конечно, куда тебе помнить! В те времена ты носился по Левии, как умалишенный садист, истребляя род несчастных фаурренов, — всплеснул руками Шаймор.
— Я бы не прочь продолжить. Напрасно ты остановил меня тогда, — с неожиданной злостью в голосе сказал Бруснир. — Была в моей жизни еще одна ошибка. Нужно было убить Кейлу, сразу, как только увидел ее.
— Э… да, Кейлу надо было убить, — согласился Шаймор.
***
Война с фаурренами в самом разгаре. Противники наступали, но войскам Шантаха уже имелось что им противопоставить — вальдаров. Они захватили Кейлу в плен, редкая удача и шанс вызнать планы врагов. Бруснир допрашивал ее несколько раз. Фаурренка так ничего и не сказала, а все потому, что он жалел ее. Вальдар входил в комнату и видел перед собой только девушку, но не врага. Удивительно стройную, даже хрупкую, с большими темными глазами и светло-синими растрепанными волосами, едва достающими до плечей. Она казалась такой беззащитной, что Брусниру хотелось ее спасти, а не пытать. В глубине души, он желал, чтобы она сбежала. И, хоть и не делал этого намеренно, но в побеге фаурренки был отчасти виноват.
— Эй, красавчик, — томным голоском проворковала Кейла. — Оставь все эти вопросы. Подойди поближе, поцелуй меня, приласкай. Давай забудем об этой войне хоть ненадолго.
Кейла надула губки и потянула их к Брусниру. Он улыбнулся, подошел к ней и погладил по гладкой, как шелк щеке.
— Милая, если ты сдашь своих, я развяжу тебя и, может быть, даже поцелую.
— Я очень хочу угодить тебе, — проворковала в ответ Кейла, но хитрость и насмешка блестели в уголках ее прекрасных глаз. — Но мне неизвестно ничего о том, что ты хочешь знать.
Он так и не смог мучить ее. И с ужасом думал о том, что если ничего не добьется, то девушку заберут туда, где она все расскажет помимо воли.
Кейла чувствовала его жалость. Во время следующего допроса по ее щеке скатилась слезинка. Она протянула к нему связанные в запястьях руки.
— Бруснир, умоляю тебя, посмотри, что эти негодяи сделали со мной.
Вальдар взглянул, запястья фаурренки растерты до мяса. Он нахмурился, внимательно посмотрел на нее и чуть-чуть ослабил веревки.
Этой же ночью она сбежала. Тогда Бруснир даже был этому рад.
В ту ночь Кейла сумела как-то задурить охранника и заманить к себе в камеру. Убила его и сбежала. Выбраться из лагеря и пробраться к своим не составила для нее труда. Положение у фаурренов складывалось сложное — после битвы под Азироном они проигрывали сражение за сражением. Вскоре после побега фаурренка присутствовала на военном совете, и когда командир спросил, есть ли предложения — ни у кого их не было. Кейла молча и медленно прошагала через всю палатку походкой от бедра, поигрывая пуговкой в районе глубокого декольте. Остановилась возле командира и обвела игривым взглядом всех присутствующих:
— Что же мальчики, ни у кого нет предложений? Тогда послушайте мое.
Кейла чарующе улыбнулась и продолжила нежным ангельским голоском:
— Есть у них такой воин — Бруснир, слишком уж он талантлив, и этих талантов надо бы поубавить.
— Как убийство одного вальдара поможет нам победить? — перебил ее командир и хотел отмахнуться от девушки.
Кейла вскинула руку, продемонстрировав всем хрупкое запястье и тонкие пальцы.
— Это тот самый вальдар, благодаря которому мы проиграли битву под Азироном, — резко возразила фаурренка и в голосе ее зазвучала сталь. — И это полбеды. Но вы ведь, мои дорогие, продолжаете терпеть одно поражение за другим. А его повысили, считают национальным героем. Боевой дух их армии зашкаливает и все, абсолютно все, желают равняться на прекрасного Бруснира. Он и правда хорош, даже слишком, — погрузилась в мечтательные воспоминания Кейла и провела указательным пальчиком по нижней губе. — Мы не будем его убивать! Я кое-что о нем выяснила… Знаю где он родился и вырос, где живет его мать, его девушка, его друзья, соседи. Мы проберемся в тыл и вырежем всю его родную деревню, начиная с его пригожей матушки, которая вырастила такого расчудесного сына.
Смех Кейлы словно звон колокольчиков скользнул по комнате.
— Мы пришлем ему головы всех кого он любил. Скажите, захочет ли после такого кто-нибудь из них геройствовать? — вопросила Кейла, наматывая синий локон на пальчик. — Захочет ли кто-то выделиться в бою и попасть под наш прицел? Мы уничтожим их дух одним ударом.
Когда Бруснир получил сундук с головами в нем была записка: «За то, что так и не поцеловал меня, красавчик. Твоя Кейла».
После войны Бруснир долго искал фаурренку по всей Левии. По пути он нашел и перебил много фаурренов и даже мужа Кейлы. Но так и не нашел ее.
Глава 25. История чародейки
Только после полудня Кризе удалось разбудить Элерию. Ее состояние старухе совсем не нравилось. Девушка реагировала на все вяло, отвечала односложно и, казалось, ничто не способно пробудить в ней эмоций. Остаток дня талийка так и провалялась в постели, ни разу не встав с нее.
— Хоть бы расчесалась, — укоризненно покачала головой Криза, садясь рядом с ней.
Танос закатился, и на улице быстро темнело. В воздухе пахло дождем, а издалека доносились раскатистые звуки грома. Ветер быстро усиливался и зло трепал полог палатки. Ночь предвещала бурю.
— Только посмотри на себя, — бурчала травница, пальцами перебирая спутанные темные пряди волос Элерии. — Их же потом совсем не расчешешь. Видел бы тебя кто, это же стыда не оберешься.
«Это не тот случай, когда человека волновать нельзя, — думала Криза. — Ее как раз нужно поволновать, вытащить из этого отупения, в которое она впала».
Травница глубоко вздохнула и начала:
— Элерия, я давно хотела поговорить с тобой. Мне многое нужно тебе рассказать и тянуть больше нельзя. Посмотри на меня! — заговорила Криза и голос ее чуть подрагивал. Она потрясла талийку за плечо, чтобы привлечь ее внимание. — Ты должна меня выслушать. Ты выслушаешь меня?
Элерия медленно перевернулась на спину, и молча посмотрела на травницу. Кивнула.
— Тогда слушай. Мне придется начать с самого начала, — выдохнула Криза, решаясь. — Я хочу, чтобы ты поняла меня. Потому что, если начну с конца… Ты возненавидишь меня.
На улице зашумел ливень. Запах сырой свежести тут же пробрался в шатер.
— Говори, — сказала Элерия и устроилась поудобнее.
— Моя жизнь не
