и ужасным поступкам.
Тобиас вздыхает, проводя руками по лицу, прежде чем сделать последнюю затяжку сигареты.
— Ты такая мягкая, Элла, — он смотрит на меня, и его зеленые глаза сверкают, пока он достает кляп изо рта Реджинальда. Тот кашляет, пытаясь продышаться, сплевывая, прежде чем встретиться взглядом с Тобиасом.
— Тебе это не сойдет с рук, сученок, — кричит он.
— Ой, да неужели? — Тобиас улыбается, непринужденно бросив взгляд на часы. — Ты недооцениваешь меня, дорогой друг. У тебя есть три минуты.
Я делаю шаг вперед, мои руки слегка дрожат.
— Вы знали и были уверенны, что полученные деньги намного важнее жизни ребенка.
— Многих детей, — добавляет Престон. — Сотен.
— Многое убивает детей, — отвечает Реджинальд. — Я волновался. Что мне следовало сделать — закрыть компанию, просто потому что парочка детей больна раком?
— Ты экономил, и ты знал о последствиях, — говорит Тобиас, качая головой.
— Вы чувствуете вину? — спрашиваю я. Глаза всех троих мужчин направлены на меня, а я не отрываю взгляд от Реджинальда. Мне хочется, чтобы он хотя бы что-то чувствовал. Он продолжает молчать, и, прежде чем я понимаю, что делаю, я отвешиваю ему пощечину. Тобиас громко смеется и встает прямо напротив меня, медленно заставляя отступить назад. На его губах появляется улыбка, когда он ласково проводит рукой по моей щеке.
— Всему свое время, ягненок, — он быстро целует меня в лоб, но этот простой жест никак не помогает унять злость, которая клокочет внутри меня.
Престон отходит от Реджинальда.
— Он — убийца, Элла. Ведь так?
— Монстр, — добавляет Тобиас.
— Я не убийца, — кричит Реджинальд.
— Нет, это не так, — Тобиас склоняет свою голову, усмехаясь. — Ты отдал приказ, и Матушка Природа его выполнила. Не будь тебя, эти дети никогда бы не погибли.
— Ты этого не знаешь.
— Ох, Реджи, но я знаю, — Тобиас отходит от него. — Если бы кто-то вручил тебе пистолет и чек на миллион долларов, и единственное, что тебе нужно было сделать, — это убить одного человека, ты бы прицелился и выстрелил.
Лицо Реджинальда побелело, глаза закрылись. В моей голове царит абсолютная путаница, как я слышу тяжелый вздох Престона.
— Это были твои точные слова, не так ли?
— Знаешь, тебе и правда стоит быть более осторожным с тем, что ты говоришь. Эти вещи имеют привычку возвращаться, — Тобиас смеется.
— Я буду соблюдать нормативы, — говорит Реджинальд, и Тобиас с Престоном заливаются смехом.
— Конечно, будешь. И заплатишь миллионные штрафы, не так ли?
— Что насчет больничных счетов всех этих бедных детей? И их семей, которые не могут позволить себе лечение? — спрашивает Престон.
Тобиас обходит мужчину, его руки сложены за спиной, прежде чем он становится рядом со мной и целует в щеку. Я наблюдаю за Престоном, когда тот пересекает комнату. Я знаю, к чему все идет. Постоянная игра туда-сюда, назад и вперед, между правильным и неправильным.
— Если он умрет, десять тысяч акций его компании уйдут на рынок. Это бизнес на десять миллионов долларов, который я выкуплю и закрою, заменив его чистым производством энергии.
Умрет? Этот вопрос вертится на кончике моего языка.
— Ты хочешь его смерти, — говорю я, заявляя, а не спрашивая.
— Я бы продал их тебе! — выпаливает Реджинальд.
— Справедливо, — отвечает Тобиас. — Но это не имеет значения, ты должен быть наказан.
— Ты согласна, Элла?
— Самосуд для жадного монстра? — посмеивается Тобиас. — Почему он должен остаться в живых, проводя остатки лет в роскоши, когда под его ногами столько скелетов?
— Никто не узнает, Элла… — шепчет Престон, касаясь пальцами моей челюсти. — Это будет нашим маленьким грязным секретом.
Тобиас тянется к чему-то за спиной, доставая это из своих брюк. Подойдя ко мне, он демонстрирует эту вещь. Как только я вижу блеск пистолета, то пытаюсь отступить, но руки Престона обхватывают меня, удерживая на месте.
— Тише, Элла, — шепчет он. Я едва замечаю его губы на своей шее, потому что мой взгляд сосредоточен на пистолете. — Мы бы никогда не навредили тебе, — говорит он, пока его пальцы спускаются по моему горлу.
— Посмотри на меня, — приказывает Тобиас. Когда я не отвечаю, он делает шаг вперед, положив палец мне под подбородок. — Возьми пистолет, ягненок, — говорит он спокойным и сильным голосом. Я качаю головой. Меня медленно начинает поглощать истерика, и во мне все еще кипит злость. Я оборачиваю пальцы вокруг холодного металла и забираю его из рук Тобиаса. Вес оружия в моей ладони заставляет руку задрожать. Я смотрю на пистолет, а затем направляю его на Реджинальда. Я чувствую давление власти, которой обладаю в этой момент. Я знаю, что собираюсь играть в судью, присяжных и палача. Он заслуживает смерти, но, конечно же, не мне судить, достойна ли его жизнь той или иной участи.
— Это предохранитель, — говорит Тобиас, поднимая мою руку и указывая на маленький переключатель на пистолете.
Тобиас отходит в сторону, и Престон обхватывает меня руками, положив их поверх моих пальцев, обхватывающих рукоять пистолета. Его горячее дыхание касается моей щеки, и я дрожу, когда ощущаю его губы у своего уха.
— Просто наведи, — наставляет он, поднимая оружие и наводя его на Реджинальда. — Закрой один глаз и прицелься. — Я закрываю глаз, фокусируясь, пока маленькая метка на стволе пистолета не совпадает с головой Реджинальда. Престон целует меня возле уха. — А затем нажимай на курок, — шепчет он, прежде чем снова меня поцеловать. Я чувствую себя словно в трансе, загипнотизированная губами Престона, его хваткой на моих руках и видом Реджинальда напротив.
Как только руки Престона отпускают мои, транс спадает. Мои руки падают по бокам, но я все еще удерживаю пистолет. Тобиас становится напротив меня, закрывая вид на Реджинальда. Он хватает меня за подбородок, откидывая голову назад, впиваясь своими губами в мои. Его язык скользит по моим губам, а пальцы Престона пробегают по шее.
— Решать тебе, ягненок, — говорит Тобиас с улыбкой, медленно отходя назад.
— Тебе решать, что правильно, а что неправильно, — улыбается Престон.
— Ты — высшее создание, Элла. Прямо как мы.
— Реджинальд — убийца, — Престон целует мою щеку и подходит к Тобиасу.
— Он — низшее существо, — Тобиас тянется к двери. — Грязь. Ничтожество.
— Подумай о Томасе, — вздыхает Престон.
— И его матери, — добавляет Тобиас, открывая дверь.
— Ты знаешь, что правильно, Элла. — Мое сердце бешено колотится о ребра, холодный пот покрывает все тело. Я не хочу, чтобы они оставляли меня.
— Заставь нас гордиться собой, ягненок, — говорит Тобиас с улыбкой. — Исход пятой игры в твоих руках, — и с этими словами они оба выходят за дверь, закрывая ее за собой.
Я стою в этой комнате с пистолетом в
