с тех пор появлялся в компании викинга реже, поскольку не желал оставлять все дела на управляющего. В очередной короткий наезд в Ройтте, объясняя шенку причины краткосрочности визитов, Моэр брякнул, что все управляющие только и ищут, как бы прихватить хозяйское добро.
После этих слов над столом повисла гнетущая тишина. Линц молчал, а викинг, подперев ладонью щёку, уставился на Моэра, явно ожидая продолжения. Эжен, удивлённо оглядевшись, спросил:
– Что вы так на меня смотрите?
– Ты там что-то такое интересное рассказывал об управляющих, но так и не закончил, – насмешливо протянул викинг, глядя на друга волчьим взглядом.
Только Моэр сообразил, что именно он ляпнул, но, надо отдать ему должное, марку выдержал. Хладнокровно сказал:
– Извини, Сньёл, но я не имел в виду тебя.
– Надеюсь.
Тогда мне показалось, что Моэр произнёс слова о воровстве управляющих не просто так – он хотел уколоть викинга, правда, непонятно, зачем, но мне это не понравилось, и я поставила на Моэре жирный крест.
Что касается Рихтера, то мутить с этим кренделем не стоило и пытаться. Оставались только Мартин, но о нём никаких сведений не было вообще, и это понятно – колдун такого класса после себя следов не оставляет, и Бастиан. Наш начальник охраны по возрасту подходил, но по всему остальному – категорически нет. Согрейв был военным, причём не абы каким, а этаким воякой-воякой, кондовым, окончательным и бесповоротным, который женат на одной женщине – Войне, а остальным остаётся довольствоваться ролью любовницы.
Вот, собственно, и вся компания. Нет, был ещё шенк, но он был женат, это раз, стар – это два, и не считал меня за человека – это три. А, ещё забыла того самого красавца, который прибыл во дворец с караваном барахла. Валер его звали. Ноонёмяничеговыяснитьнесмогла, потому отложила в дальний ящик. Вот узнаю, что за птица, тогда и поговорим.
Вот так, мужиков в доме полно, глаз положить не на кого. Впрочем, я не сильно переживала по этому поводу, скучать не приходилось. Одни концерты викинга чего стоят, и он ведь не останавливался на достигнутом, жёг от души.
Поселившись во дворце, викинг сместил Линца с должности, в качестве выходного пособия выдав парню роскошный фингал под левый глаз. Попутно викинг свалил на Линца всю чёрную работу – документы, поставки, договоры, а сам занялся представительством – принимал гостей, купцов, заёмщиков и так далее. Слуги вслед за Мартином начали называть викинга вашей светлостью, а Линцу осталась лишь сиротская «ваша милость». Но если слуги этим и ограничились, шенк вцепился в викинга, как бультерьер в колбасу, желая знать ФИО управляющего королевства. Викинг отвечать не желал, тогда шенк дождался ужина и начал пытать светлость при свидетелях. Я присутствовала на этом представлении и с интересом ждала, что же скажет викинг. Тому допрос шенка не понравился, но и не ответить он не мог, поскольку даже Рихтер поддержал Карла. Я притихла, как мышь под метлой, ожидая, что ответит викинг, а тот, помолчав, мрачно выдал:
– Сньёл из Троллхётана.
После этих слов в комнате повисла гнетущая тишина. Рихтер нахмурился недовольно. Шенк покраснел как перезревший помидор. Остальные уткнулись носами в тарелки. И почему они все так смутились? Сньёл матом выругался прилюдно или есть какая другая причина?
Пока Троянски переваривал новость, Мартин заявил, что можно оставить всё, как есть и величать викинга его светлостью управляющим, без дополнительных титулов и имён. Мол, и так сойдёт. Шенк покорно кивнул, обсуждение завершилось, а я с трудом дождалась окончания трапезы, так мне не терпелось узнать, в чём прикол.
Но даже наведённые справки не объяснили, что так смутило шенка. Троллхётан – обычная область на юге Скандинавии, по нашей географии, где-то в районе границы Швеции и Норвегии. Название переводится, как шляпа тролля, живут там обычные люди, так почему шенка чуть удар не хватил? Ответа на этот вопрос у меня не было. Как, впрочем, и ответа на вопрос о викинге. База данных местной Швеции была доступна лишь тем, кто родился в этой самой Швеции. Конспираторы чёртовы!
Оторвав Нильса от игры, потребовала объяснений. Эльф выслушал, вынес приговор:
– Ты – балда!
– Думаешь, шенк об этом узнал и его удар хватил?
– Ха-ха-ха! Если у этого твоего нет фамилии, значит, он – незаконнорожденный.
– И что?
– Он не может быть правителем!
– Ой, представляю, как викинг расстроился.
Нильс оторвался от экрана смартфона, посмотрел на меня серьёзно:
– Не вижу причин для смеха.
– А что мне плакать? Это не моя биография. Да и при желании можно любую родословную сляпать.
– Сляпай! Но этого будет недостаточно, чтобы стать королём.
– Ну, во-первых, он – управляющий, а не претендент на престол, а во-вторых, ты ошибаешься. Вопрос не в том, можно ли нарушить правила игры. Вопрос в том, кто будет судить.
– Да? – Нильс снова уткнулся в экран смартфона, – и кто у нас судьи?
Да орден, сто пудов. Эта информация эльфа не заинтересовала. Он погрузился в игру, а я – в изучение новостной ленты, которая вся была забита сведениями о начале строительства новых складов, лесопилок, восстановлении работы закрытых рудников, на которых добывали бензин, расчистке железной дороги. Одна новость особо удивила: из тюрем выпустили заключённых и отправили их на расчистку железной дороги. С арестантами говорил Рихтер. Что он сказал, компьютер не доложил, но результаты были налицо – сбежало человек пять, не больше, а остальные стройными рядами пошли на работу.
Но если бы на этом дело и закончилось! На одной из пустошей, которую управляющему отдали почти даром, начали строить новую лесопилку и склад, а по осени там планировали высаживать тайд – местное вечнозелёное, похожее на аптеку. Да, смешное такое дерево, похожее на десятиметровую бочку, из которой во все стороны торчат ветки.
Дитрих Гейнц без стука ворвался в комнаты Маевской. Загрохотали каблуки по паркету. Анна выглянула из будуара, нахмурилась:
– Что-то случилось?
– Да. Я тебе говорил, что этот северный варвар – незаконнорожденный?
Маевская усмехнулась:
– Очень свежая новость! Не обжёгся, когда нёс?
Дитрих внимательно посмотрел на Маевскую, сказал примирительно:
– Ну, ладно. Ну, что ты дуешься, как девочка?
Анна вскинула голову, сказала презрительно:
– Ах, какие чудеса! Наше магиятельство озаботилось чувствами простых смертных.
Гейнц подошёл к Анне, провёл рукой по плечу. Маевская сбросила руку Дитриха, тот покаянно произнёс:
– Ну, прости.
– Ты считаешь, что можно сказать «прости», и я всё забуду?
– Что ты хочешь?
– Я хочу не так и много, – Маевская скрылась в будуаре.
Дитрих прошёл
