у нее:
– Так это вы та самая жена нашего коллекционера кукол? И одновременно родственница или знакомая семьи Борисовых, которая так активно вмешивается в дела нашего города?
Тамара встала и посмотрела на Зою таким убийственным взглядом, что Зоя, не выдержав его, снова вернулась на свое место.
– А что? Я ее узнала, это она тогда на заправке была за рулем, когда Ленка Борисова чуть ли не за руку вытаскивала Лебедева из моей машины. Вцепилась в него мертвой хваткой! Получается, что это вы все придумали, позвали сюда всех, собрали, чтобы… Чтобы что? Вот лично я не понимаю, что вам от нас нужно. Софья Евгеньевна здесь, это понятно. С кем, как не с нами, с близкими подругами Фаи, она должна была встретиться, чтобы помянуть сестру? А вы? Что вы молчите?
Женя, придвинув к себе чашку с горячим чаем, пожала плечами и улыбнулась.
– Но я действительно жена адвоката Бронникова, и он на самом деле должен появиться здесь с минуты на минуту, чтобы выбрать куклу. Да, вот у него такая странность – он коллекционирует куклы. Не понимаю, откуда вдруг такая агрессия? Что я вам сделала?
Тамара все еще продолжала стоять с зажатой в руке чайной ложкой, нахмурив брови и скривив в брезгливой гримасе рот, с видом человека, у которого на глазах разваливается что-то важное и ценное, что им было создано с большими усилиями. Она была в шоке от того, как ведет себя Зоя. Промелькнула мысль: а ведь Тронникова, пожалуй, влюблена в учителя! Не зря она так бесится, когда вспоминает тот случай на заправке.
– Женечка, – Тамара невольно перешагнула какую-то свою внутреннюю грань, мешавшую ей запросто общаться с московской гостьей, и заставила себя воспринимать ее просто как обычную девушку, без налета важности, несмотря на то, что она является женой Бронникова, – прошу вас, не обращайте внимания на нашу Зою. Знаете, как это бывает в таких маленьких городах, как наш, все мы – как большая семья. И мы очень настороженно встречаем чужаков. И так было всегда…
Она вошла в ступор и уже не знала, что делать и как вести себя дальше.
– Тамарочка, успокойся, – сказала Эмма. – Все нормально. Садись, налей себе еще чаю… Давайте угостим гостей, Женю и Софью Евгеньевну нашей фирменной калиновской выпечкой, посидим, поговорим. А там, глядишь, и приедет наш коллекционер.
– Вот именно! – уже окончательно придя в себя, поддержала ее Ольга Курасова. – Только я, между прочим, пеку не хуже, да, Тамара? Не понимаю, зачем было покупать эти булки, тратить деньги, когда я сама могла бы испечь пирог.
Все, кто ее знал, поняли, что она не могла не сказать этого, не могла не напомнить всем, что ее пироги так же славятся на весь город и что она вообще собирается открыть собственную кондитерскую.
– Олечка, да всем известно, что твои пироги – выше всяких похвал.
А потом произошло и вовсе нечто из ряда вон: за окнами раздались выстрелы. Да такие громкие, что все повскакивали со своих мест и бросились к окнам!
– Господи, только бы не Боря! – воскликнула Женя, проталкиваясь к окну, чтобы потом так же энергично кинуться в противоположный угол комнаты, туда, где на стульях были разложены сумки. Сердце ее бешено колотилось, словно она и впрямь могла предположить, что где-то здесь, в Калине, сейчас может находиться ее муж.
– Смотрите, совершенно пустая улица… Может, это дети играют с петардами?
– Не дети, а бандиты какие-то! – проговорила встревоженная Зоя, моментально потеряв интерес к происходящему, и вернулась за стол. Все последовали ее примеру.
Сунув что-то в карман, заняла свое место за столом и Женя.
– Между прочим, пока Бориса нет, я сама с большим удовольствием, если мне позволят, конечно, посмотрю ваших кукол. Может, и себе выберу, – сказала Женя, чувствуя, как начинает предательски дрожать голос. От волнения у нее прямо зуб на зуб не попадал. – А то они лежат там, в углу на столе, и я даже боюсь к ним подойти…
– Женечка, да конечно! – мгновенно ожила Тамара. – Конечно подойдите, посмотрите! Уж вам-то точно можно!
Женя улыбнулась всем и, делая вид, что ей хорошо и весело, подошла к столу и принялась рассматривать куклы. Не прикасаясь к ним, она комментировала самыми изысканными эпитетами достоинства каждой из них. И в этом была абсолютно искренна.
– И как же это вам удается…
Но она не успела договорить. Раздался шум, грохот, она резко обернулась и увидела, что Софьи Евгеньевны за столом уже нет. Над тем местом, где она только что сидела на красивом стуле, склонилась Оля Курасова. Она смотрела куда-то вниз, а потом как закричит:
– Она умерла!
И все бросились туда, где, судя по всему, на полу лежало тело.
– Господи, да что же это такое?! – вскричала Зоя, мечась между стульями, один даже успела опрокинуть, отчего снова раздался оглушительный звук. Или же просто у всех были нервы оголены! – Что, я спрашиваю, здесь происходит? Что за чертовщина?!
Тамара замерла, глядя на распростертую на полу между ножками стульев Софью Осину.
– Как же это страшно, – просипела она, прикрывая рот рукой. – Ужас… Словно Фая умерла второй раз. Ужас!!!
Женя, не чувствуя своего тела, как заведенная кукла, которой руководит кто-то невидимый, подошла на непослушных ногах к тому месту, где сгрудились все присутствующие, и тихо сказала:
– Расступитесь.
И все почему-то послушались ее, разошлись. Зоя заплакала, уткнувшись в стену. Ольга бухнулась на стул, как если бы ноги отказали ей. Эмма открыла шкафчик и достала бутылку коньяка. Всем было страшно.
Женя опустилась на колени перед лежащей на полу женщиной, взяла ее за руку и потянула.
– Что вы делаете? – обомлела Тамара.
– Софья Евгеньевна, вы не ушиблись?
Сестра Фаины Осиной открыла глаза и, опираясь на руку Жени, стала подниматься. Лицо ее, еще недавно бледное, стало розовым, а потом и красным. Женя подняла стул, усадила на него женщину.
– Дайте, пожалуйста, воды, – обратилась Женя к стоящей рядом с ней Ольге Курасовой.
Софья Евгеньевна сделала пару глотков воды и, судорожно вздохнув, выпрямилась на стуле.
– Вы можете прямо сейчас уйти, – сказала ей Женя, и все присутствующие уставились на них.
– Да что здесь происходит? – не выдержала Тамара.
– Нет, я останусь. Со мной все в порядке…
– Девочки, давайте уже приберемся, сейчас человек приедет… – засуетилась Зоя, вероятно вспомнив, по какому поводу они вообще здесь собрались.
Женя села напротив Эммы Атамас.
– Я заменила пузырьки в вашей сумке, пока вы смотрели, кто стреляет, – сказала она, глядя ей прямо в глаза. – Вы подлили ей воды, а думали, что яду.
Эмма окаменела. Медленно она опустила руку с чашкой на
