а тогда, почему ж кольцо не у меня, раз, выходит, опознано мною? Почему оно спрятано там, где мне неведомо, а Гаус, с которой я, можно сказать, вообще не имел ничего общего, берёт и передает мне зашифрованное послание, из которого я спустя почти неделю узнаю: где искать нечто, чем в итоге и оказывается это самое кольцо? Что вообще творится-то, а? Ничего не понимаю. Посмотреть, что внутри? А что ещё остается-то? Так-так-так... О! Это ж пряжка-защитный артефакт. Запасная. Стоп, а откуда я это знаю? И почему на мне нет... эм, основной? Ну, раз это запасная, то должна же быть и основная, не так ли? Память, что ж за шутки ты со мной играешь? Ладно, что тут ещё есть? Свитки Видения. Видения? Какого ещё Видения? Проклятая память молчит, но внезапные знания подсказывают, что это — чтоб видеть магию да прочие энергии. Во как. Круто, чё. Так, а это у нас артефакторский щуп, похоже. Тоже запасной. Вот только основного у меня отчего-то нет, и я не помню: почему. Кто ж это меня так обчистил-то, а? Чертовщина какая-то. Что там у нас ещё? Опять какие-то свитки, только эти из другого материала. Гораздо более жесткие, какие-то. Так-так-так. А ведь это, если я не ошибаюсь, заготовки для ритуала портала. Вот только: куда, зачем и как этим воспользоваться — я не помню без фамильяра... Стоп, что? Какого ещё фамильяра? Ничего не понимаю. Проклятье! Так, внутри всё? Нет, не всё. Ещё что-то есть. Эт чё? Эм, колокольчик? Нахрена? Опа! Кажется, знаю для чего он. Ай да я! Ай да молодец! Так, валим уже отсюда, а то посреди ночи торчу тут... у пёселя с отбитым куском. Хотя это и назад можно аккуратненько вернуть — никто и не заметит неладного. Вот и всё. Уходим.
А спустя ещё какое-то время всё-всё уже вспомнивший угрюмый Силин сидел перед бутылкой газировки и гневно сжимал кулаки, мысленно грозя всеми возможными карами как Заболоцкой, так и Мухиной, вместе с этой её ширмой:
— Вы у меня получите! Сполна! — не выдержал он и, опрокинув очередной стакан шипучки, озвучил свои чувства. — Я отомщу, не будь я мной!
А всё дело в том, что Силин, державший в памяти возможности по промывке мозгов Мухиной, ожидал от неё с Заболоцкой чего-то такого. Так что, ещё когда готовился к командировке в Поднебесную, решил подстраховаться на случай подобного. Вот и поручил Гаус спрятать в неведомом месте, чтоб сам же и не рассказал при ментальном допросе, но при этом в легко узнаваемом — кольцо с набором на всякий пожарный, так сказать. Что Гаус, уже, как ни странно, успевшая неплохо узнать Силина, ибо любила поболтать после бурной страсти, с успехом и реализовала. Чем, получается, и спасла своего господина, ну или важного ей человека, если угодно, от скучной жизни одержимого собственной сестрицей графа. Так вот, среди всяких ништяков в Кармане серебряного кольца находился вроде бы ничем таким особенным не примечательный фарфоровый колокольчик. Тот самый, который когда-то был ставкой в Дуэли с Борисом Игнатьевым, с самого начала невзлюбившим своего, более популярного у девушек одноклассника. Тот самый колокольчик, который при звонке приносит сексуальное удовлетворение удерживающему его. Но не в этом суть, а вся соль в том, что Силин, играясь с новой «зачаровывающей» способностью своего золотого кольца, после неудачи с запоротой серёжкой, решил продолжить эксперименты, но на этот раз — уже на чем-нибудь не столь важном из имеющихся магических артефактов. А всё, дабы получить, как мы помним, более крутой эффект, нежели в случае «зачарования» простых предметов. Вот в числе уже волшебных к тому моменту штучек и оказался бесполезный по сути колокольчик. И какое же удивление было, когда к основному функционалу данного развлекательного артефакта добавился ещё и эффект возвращения всех стёртых, хотя технически заблокированных, воспоминаний позвонившего в сей, теперь ставший очень даже полезным «музыкальный инструмент». Особенно с такими-то союзницами, одна из которых — менталистка, причем даже и не стеснявшаяся однажды вслух да прямо при собеседнике предлагать своей подружке воспользоваться её услугами, пусть и тогда, наверняка, всего лишь чтобы запугать и впечатлить на тот момент потенциального союзника, столь грубо вот показав свою крутость.
Короче, Силин, воспользовавшись колокольчиком, всё вспомнил, пусть и закладки со смещенными приоритетами, увы, не слетели. Однако теперь «братик» более критически относился к своей обожаемой «сестричке», вся привязанность к которой была замешана на элементарной похоти, ведь Заболоцкая и вправду ничё такая. Ну и к Котовой с Роговой, да даже к странной Сомовой — их ранее бессердечный одноклассник теперь ощущал... Что-то ощущал, в общем. Пусть и понимая, что родилось это не само. То бишь не естественным путем. Но поделать ничего теперь не мог, ибо осознавал, что упомянутые девушки однозначно перестали быть для него, да, достаточно ценными, но по сути безразличными лишь инструментами, и что, помимо сугубо физического влечения, у него к ним появилось ещё и нечто духовного, так сказать, характера.
«Скотство! Ну куда мне их столько-то, а? Раз, два, три, четыре, ага, пять жен, получается. Блин! Ещё ж и Гаус — то ли слуга, то ли наложница. Кицни — стоило бы, наверное, ещё забрать у прям подсевшей на неё Заболоцкой. Удачно всё же я Сизоухую захватил с собой в качестве отвлекающего фактора, перед тем как идти к Заболоцкой за наградой после миссии в Поднебесной. Хотя, мне ж это всё равно не помогло. Мда, наградили меня так, что и врагу не пожелаешь. Так вот, возьму теперь да заберу «кошку» с собой, чтоб сделать остроухой побольнее. Чтоб знала: как это, когда у тебя отнимают важных для тебя людей! Пусть в данном случае и не стерев из памяти, а тупо забрав. Но, блин... ещё и хвостатую с собой тащить, шестой — нет уж, увольте! Нафиг надо. И так, вон, перебор с гаремом получается. Нет, решено, пусть лучше остается. Тем более, ей тут куда как больше нравится, чем в Холмске, — ну а тяжело вздохнув, Силин, что-то решил для себя и продолжил размышлять. — Ладно, одноклассницам, у которых тут родные как-никак, предоставлю возможность самим решать. Верну им память, а дальше: пусть думают. Сомова — наверняка со мной уйдет, странная ж. А вот Котова с Роговой — ещё не факт. Так что число спутниц может даже удастся сократить. Хорошо ещё, что Прекрасову с Киреевым оставили в покое. Им — память возвращать не стану.
