бара, тщательно выискивающих и нежно зазывающих к себе клиентов побогаче.
Одна из них уловила на себе мой взгляд, после чего заискивающе помахала ладошкой, а я, идиот, зачем-то подмигнул ей в ответ и сразу же отвернулся к подошедшему бармену.
Не прошло и минуты, как голос с небольшой хрипотцой, принадлежащий девушке, произнес над ухом сомнительный комплимент, не получивший от меня ответа.
– Какой красавец! – снова сказала она и подперла рукой свою голову. – Вы бы понравились моей мамаше.
– Чего не скажешь о моей, солнце, – ответил я и подумал: «Солнце!.. Боже, Итан, ты безнадежен. Долгие годы супружеской жизни не прошли бесследно».
– Грубиян! – фыркнула проститутка. – Никто к вам больше не подойдет!
Я посмеялся, крепко раскашлялся, и больше не разговаривал ни с одной из дам, которые шарахались от меня, как от зачумленного.
Когда я потушил очередной окурок, главарь вернулся с бутылкой сидра и доверху наполненной кружкой, перед этим обменявшись парой слов в зале с молодым человеком, враждебно посмотревшим на меня.
– Почему вы не купите себе новый портсигар? – поинтересовался я, крутя в руках серебряную коробочку. – Храните старый как память об Англо- ашантийской войне?
– Что?.. – в смятении промямлил главарь, присаживаясь рядом. – Как вы поняли?..
– На внешней части вашего серебряного футляра гравировкой в виде узора и букв «З.Б.» скрыта грубая заплатка, которую видно изнутри на верхней крышке и на нижней, когда вы его открываете. Пуля прошла насквозь, убив владельца, чьи инициалы «Г.У.» небрежно нацарапаны с внутренней стороны справа, в верхнем углу.
Мистер Баррингтон широко-широко раскрыл испуганные глаза, прикрыл рот ладонью и медленно перевел взгляд на окурки в пепельнице.
– Это все вы скурили? – промямлил он, не убирая руку от губ.
– Естественно, – ответил я, подпер кулаком свою потяжелевшую голову и склонил ее в сторону Дэвида. – Рассказать вам, почему я решил, что человек мертв, и почему вы участвовали в Англо-ашантийской войне?
Он судорожно закивал головой, смотря на меня с непонятным сочувствием, и поднял брови кверху, отчего его лоб наморщился несколькими складками. Мужчина вел себя так, словно случайно перепутал свои портсигары.
– Буквы «З.Б.» означают «Золотой Берег». В шестой Англо-ашантийской войне генерал Уолсли выбрал для разведки тридцать шесть лучших офицеров, чьи имена упоминались в газетах. В этом составе значился некий Габриэль Уокер. Тридцать первого января тысяча восемьсот семьдесят четвертого года многотысячное войско Уолсли вышло навстречу врагу. В результате столкновения с ашанти погибло всего четыре человека, в том числе и мистер Уокер. Вы бывший офицер, входивший в «Ашантийское кольцо», имеете проблемы с печенью, хотя не пьете, поэтому ваша кожа желтого цвета. На войне вы переболели желтой лихорадкой, косившей в то время множество солдат. Вы сражались плечом к плечу с мистером Уокером. Вот откуда у вас портсигар.
– Славные времена, роскошные условия для войны, красивый взрыв царского дворца. Я до сих пор храню свою винтовку Мартини-Генри, как память. Габриэль хотел проявить себя на поле боя, жаждал признания. Теперь лежит всеми забытый, присыпанный землей недалеко от Кумаси, – сказал Дэвид, осматривая портсигар. – Помнится, мы договаривались о цене за поимку преступника. Сколько стоят ваши услуги, Итан?
– Сколько предложите?
– Триста.
– Шестьсот, – ответил я и поднес кружку к губам, улыбнувшись уголком рта. – Не меньше.
Не веря моим словам, знакомый ошеломленно вытаращил глаза, после чего шмыгнул носом и стал стучать пальцами, по барной стойке.
Наверно, он надеялся на меньшую плату, но мне нужно было срочно закрывать кредит почти в четыре тысячи фунтов. Тем более, надо было еще купить препараты, выписанные Джонатаном Грейсом, и приобрести хорошие продукты, которые разнообразили бы мой пресный, постный рацион.
Понятия не имею, чему мужчина так удивился, ведь его теневые предприятия, азартные игры и продажа билетов на выступления комиков приносили хорошие деньги, дающие возможность одевать бандитов в синдикате в недурственные, добротные вещи и тратиться на содержание некоторых из них.
– Почти как два годовых дохода у священника, – сказал Дэвид и погрузился в раздумья, закуривая сигарету. – Хм… Ладно, по рукам. Дешевле предотвратить крах репутации, чем потом пытаться изменить испорченное мнение людей.
Овации после законченного выступления заполонили все помещение. Зрители требовали продолжения, кто-то даже пытался залезть на сцену, пытаясь проследовать за танцовщицами в гримерную.
Вместо тучных женщин перед публикой объявился мужчина-мим, которого люди встретили не очень дружелюбно, однако дали ему шанс показать себя и попробовать произвести впечатление. Нависшую тишину нарушили женские восторженные крики в поддержку смущенного актера, которые заставили его обрести веру в себя и начать играть.
– Хорошая труппа, – причмокивая сказал Дэвид, повернувшись в сторону сцены. – Давно не видел, чтобы на сцене было интереснее, чем в зале.
– Недавно играют?
– Слухи о них ходили по всем пабам, а вчера вечером я наконец заключил сделку с их директором. Приятный человек, быстро нашли общий язык.
– Его имя, случаем, не Филлип Гамильтон?
– Вы, как обычно, правы, уж не знаю, откуда вам это известно. Я видел их афишу с объявлением о выступлении в театре, а не в балагане. Мистер Гамильтон сказал, что взял кредит для постановки, и предложил мне посотрудничать некоторое время, дабы заработать на погашение части заемной суммы.
– Во сколько он ушел от вас?
– Итан, ради бога, не спрашивайте меня о вещах, связанных со временем. Я почти всегда сижу за игральным столом в подвале и за часами не слежу.
Мим начал переодеваться, закатал рукава, оголив плотно покрытые волосами предплечья. На его костлявом запястье свободно висел браслет.
Мужчина перешел к исполнению бесстыдных песен, ошеломив зрителей неожиданным перевоплощением в женщину с помощью парика и платья, заставил публику поверить в невероятную силу своего таланта и, наконец, полностью расположил к себе.
Я попросил Дэвида подойти вместе со мной поближе к сцене, якобы заинтересовавшись игрой актера. Мне нужно было убедиться в своих догадках и в том, что этим мимом являлся тот самый бедняк, которого я встретил в день первого убийства и вечерней прогулки с Бенедиктом и Анной.
Но как бы я ни пытался, рассмотреть медальон из ювелирной стали не удавалось. Мужчина слишком быстро размахивал руками, а украшение было слишком маленьким. Даже при поклоне после окончания выступления он убрал руку с браслетом за спину и, схватив с собой реквизиты, убежал со сцены.
– Вы не знаете, данный актер состоял в труппе на момент заключения сделки?
– Не знаю. Филипп не говорил мне об этом. Сейчас в их труппе двадцать пять человек, – ответил Дэвид и вдруг воскликнул: – О! Поговорите с Геллой. Она работает провидицей, целыми днями общается с разными людьми, дает им предсказания и, кстати, имеет большую
