мою сторону, виляя хвостиком.
– Че ты, Гера? – издалека приветствовал я его.
– Ты на хату?
– Да.
– С кайфом – я тоже.
Он поравнялся со мной, и мы зашагали в ногу. Я не стал грузить его экзаменами и тем более распространяться по поводу Миры. Не теряя времени, Гера сам завел со мной бессмысленный первагумовский разговор:
– Ислама видел?
– Да, на экзамене был.
– Уехал он уже?
– Походу.
– Наверное, в Макс пошел.
– Хуй его, братан.
– А чо Муслим?
Мы дошли до Вернадки и встав под яблоней стали ловить такси. Машин было много, но большая часть ехала дальше, в сторону Юго-западной.
– Тебе лучше с Ломоносовского ловить, – посоветовал Гера.
Из заднего кармана я достал пачку Мириных ментоловых сигарет, вынул одну и, зажав в зубах, стал шарить по карманам в поисках зажигалки.
– Это чо, бля, такое? – возмутился Гера.
– Что именно?
Словно тигр, маленький грек резким движением выхватил сигарету из моего рта и, сломав, бросил на землю. Я хотел было спросить, не въебался ли он дуб, но Гера предвосхитил мой вопрос:
– Пахан увидит – жёпу взорвет!! – пояснил он.
Я посмотрел на него так, будто он на моих глазах по-пионерски затушил свечи на церковном алтаре.
– Совсем рехнулся!? – рявкнул я и дал ему подзатыльник.
– Э, ебанат! Руки не распускай – на, нормальную возьми, – протянул он мне свою пачку.
Я молча вытащил сигарету, но не успел прикурить, как перед нами остновилась желтая Волга с шашечками. Договорившись с таксистом, я простился с Герой и уехал.
МГУ для меня закончился.
ЭПИЛОГ
Босая Мира, стоя на подоконнике в своей комнате, держалась руками за раму и глядела в распахнутое окно. Август был на исходе, и дерзкий ветер тщился хоть шелохнуть тяжелый бархатный занавес, но вместо этого лишь задирал ночную рубашку, обнажая загорелые колени. Мира не видела Марка уже пару месяцев – с тех пор как они на сутки сбежали из дома. За двадцать часов, что они провели в Мариотте на Тверской-Ямской, ее отец чуть было не поднял на уши спецназ ГРУ. К счастью, она вовремя одумалась и все удалось замять, но теперь ее собирались сослать к отцовскому брату в Нью-Джерси, в какой-то несносный Принстонский университет, за который, впрочем, ее сеструха Макка прикалывала, чо он по кайфу.
– Э, ты чо там мутишь, оу? – снизу раздался голос младшего брата – мальчишке было всего двенадцать, и он был старшим мужчиной в семье после отца. Голос был еще детским, но тон уже отдавал властными нотками.
– Ничего, занавеску поправляю, – в моменте нашлась Мира, – а ты чего не спишь? А ну-ка иди в постель!
– Э, сам разберусь! – рявкнул ребенок и скрылся во мраке.
Постояв так еще чуть-чуть, Мира спрыгнула на пол и закрыла окно.
***
– Еще виски-кола сделай, – велел Мини-Гера официанту.
– Какой виски желаете? – учтиво справился тот.
– Че есть, нормальное?
– Двадцатиоднолетний Чивас? – низкий трюк – официант хамским образом проверял гостя на вшивость.
Мини-Гера значительно посмотрел на Фросю и скомандовал официанту:
– Неси двойной.
Гера недавно открыл собственное дело – торговал по СМС рингтонами и теперь прочно стоял на ногах.
– Че там Мира? – поинтересовался он, – у них с Марком было что-то?
– Да ничего у них не было, – Фрося нахмурилась и сверкнула сапфировым колье, – откуда вообще этот слух пошел? Это он тебе сказал?
– Нет, я его все лето вообще не видел. Так, босота всякая нет-нет распыляется, слухи и ползут… Говорят, Мирин пахан к матушке Марка звонил – искал его.
– В общем, это глупости. У Миры все прекрасно, уезжает учиться в Гарвард или что-то такое.
– Это во Франции?
– Нет, Гера, это в Лос-Анджелесе. Во Франции Сорбонна.
– С кайфом! – оценил Гера, развалившись в кресле, и вытащил из зубов застрявший шматок оленины.
***
Пацаны петочились на углу Большой Дмитровки и Столешникова возле входа в магазин Луи Виттон.
– Вчера, короче, диранул эту телку – Ада, есть, – делился насущным Бабрак, – пиздец че за сиськи у нее! Взорванные!
– И че, в очко дала? – с серьезным видом поинтересовался Гагик.
– Э, чо за вопросы у тебя?
– Нормально тебе при пацанах интерес задаю! Дала или не дала, приколи!?
Бабрак замялся:
– Ну, как дала – я только палец ей туда сунул.
– И как там? – с трудом сдерживая смех поинтересовался Гагик.
– Ну, тепло, – Бабрак расплылся в смущенной улыбке.
– Ай, ты че за человек такой, – бесшумно посмеиваясь, Ислам оперся о крепкие плечи Бабрака, – дикарь натуральный, есть… Щеканул тогда хотя бы?
– Ебаный свет, че сразу щеканул, не щеканул?!
– Да я так чиста, чоб самому в курсе быть – здороваться с ней или не здороваться.
– Тогда не щековал – хорошая девчонка, пожалел.
– Красавчик! Как наиграешься, мне подгони, – застолбил очередь Ислам и подмигнул пацанам.
– Базару ноль ноль семь, братуха.
– А я пиздец как с Фроси кайфую, – мечтательно произнес малыш Гагик, недавно начавший заниматься аэробикой и похудевший до ста двадцати.
– Да, ниче такая. Ее, говорят, Хусик в рот ебал, – поделился Бабрак.
– Бля, я того рот ебал, кто ее рот ебал! – расстроился Гагик.
– Уаай! Смотри, какая! – одернул друзей Ислам.
Из Луи Виттона вышла высоченная брюнетка в темных очках, закрывающих пол лица. Цокая по мостовой сверкающими туфлями, она проследовала в сторону Петровки. Навстречу ей в клетчатых брюках гарцевал Мини-Гера.
– Не меня ищешь? – с вызовом бросил он.
Барышня прошла мимо, даже не обратив на него внимания.
– Че, Гера, телефон не дала? – подколол Бабрак, когда грек поздоровался с пацанами.
– Бля бу-дУ – бля бу-дУ, – многозначительно произнес Гера, – но это по-моему Марк был.
Мощная чеполаха тут же настигла его затылок.
– Э, ты ёбу дался, дурак, бля, – возмутился Ислам, – наш Марк может и не орел, но уж точно не женщина!
***
Марк надел солнцезащитные очки, повязал на голову новый платок и вышел на улицу. Ноги ужасно болели от каблуков – срочно надо было выпить. У Симачев Бара навстречу ему, пуская слюни, просеменил Мини-Гера.
– Не меня ищешь? – попытал он счастья.
«Кого ты спрашиваешь, ебанат?!» – так и хотелось бросить в ответ, но Марк таки взял себя в руки и, высоко подняв голову, прошел мимо.
Преодолев Столешников, Марк осмотрелся – у входа в Аврору его уже ждал Муслим на Харлее с логотипом бригады мучеников Аль-Аксы на бензобаке. Марк подтянул юбку и, обхватив руками
