на притяжении многих миль, подъемов и спусков по холмистой местности. Нетленное свидетельство огромного различия в восточных и западных идеях создания дороги. Вероятно, это работа людей, которые оккупировали эту страну до османских турок, которые также пробовали свои силы в создании дорожного покрытия, и теперь старые камни разбросаны рядом с дорогой, а иногда и валяются на ней. Вызывает удивление то, что турки вместо того, чтобы привозить материал для мощения своей дороги откуда-то, не экономили деньги, просто разбивая камни старой дороги и используя то же самое дорожное покрытие.
Дважды в день мне приходилось предъявлять паспорт, и когда к вечеру я проезжал через небольшую деревню, одинокий жандарм, который курил кальян перед механой, где я остановился, указал на мой револьвер и потребовал «passaporte», я провожу, так сказать, экзамен, споря с ним по делу, с помощью часто срабатывающего плана притворяться, что не совсем понимаю значение приказа.
«Passaporte! Passaporte! Жандармерия, я»,- авторитетно отвечает офицер, в ответ на мое объяснение того, что путешественнику разрешен револьвер; в то время как несколько жителей деревни, собравшихся вокруг нас, вставляют «бин! бин! месье, бин! бин.» У меня мало желания отдавать револьвер или паспорт этому деревенскому жандарму, потому что большая часть их должностных обязанностей - это просто стремление показать свою власть и удовлетворить свое личное любопытство по отношению ко мне, не говоря уже о возможности получить небольшой бэкшиш.
Сельские жители кричат, чтобы я «бин! бин!» в то же время жандарм беспокоит меня по поводу револьвера и паспорта, и, зная из предыдущего опыта, что жандарм никогда не помешает мне залезть на велосипед, так же желая увидеть представление, как и жители деревни, я быстро решаю убить двух птиц одним камнем, и, соответственно, забираюсь и выбираю путь по неровной улице к дороге в Константинополь.
Вечерние сумерки сменяются тьмой, а купола и минаретов Стамбула, которые были видны со лба каждого холма на протяжении нескольких миль назад, все еще находятся в восьми или десяти милях от меня. Судя по всему, логичнее въехать в Османскую столицу - самый удивительный город для путника, после ночи. Я положил голову на пучок овса, так, чтобы видеть цель, к которой я катился около 2500 миль с тех пор, как покинул Ливерпуль. С большим удовлетворением разглядывая мерцающие огни, которым освещен каждый минарет в Константинополе, каждую ночь во время поста Рамадан, я засыпаю и наслаждаюсь небом, в котором мириады далеких ламп, кажется, насмешливо мерцают над огнями Рамадана. Это лучшая моя ночевка за всю последнюю неделю. В отличие от деревенских механ, ничто, кроме дождя не может нарушить мой покой под звездным куполом.
По пути в Стамбул следующим утром я впервые столкнулся с караваном верблюдов. Такая восточная сцена в утренней свежести кажется весьма подходящим знакомством с азиатской жизнью. Восемь часов утра застали меня, когда я подъезжал к земляным валам построенным по приказу Бекер паши, когда русские войска последний раз стучались в ворота Константинополя. Очень долго я бродил по кривым улочкам турецкой столицы в поисках моста который соединяет Стамбул с Галатой и Пера. Здесь тоже мои уши охвачены вечным назойливым "бин! бин!" Даже офицеры, собирающие плату за проезд, присоединяются к просьбе.Чтобы удовлетворить их, я сажусь и проезжаю часть пути через мост. И вот, в 9 часов 2 июля, всего через два календарных месяца с начала моего старта в Ливерпуле, я завтракаю в ресторане Константинополя. Довольно быстро я нахожу англоязычных друзей, им неизвестно о моем путешествии по двум континентам, но они любезно направляют меня в отель Торговой палаты, «Eue Omar», в Галате, уютное заведение, которое содержит английская леди. В моих планах было остаться в Константинополе на жаркий период июля и августа, и спланировать свой маршрут на юг через Малую Азию и вниз по долине Евфрата в Багдад, а также направиться на юго-восток, насколько позволят обстоятельства, в Индию, идя в ногу с временами года, и таким образом, избегая необходимости оставаться где-нибудь на зиму. В то же время я рассчитывал на встречу с англичанами в Константинополе, которые, много путешествуя по Азии, и могли бы еще больше рассказать мне о наилучшем маршруте в Индию. Когда я вношу свой велосипед и осматриваю свою комнату, я оглянулся на пройденный путь по Европе и Америке и чувствовал себя так, как будто я прибыл в середину моего путешествия. Расстояние от Ливерпуля до Константинополя составляет всего 2500 миль, что увеличивает расстояние от Сан-Франциско до более чем 6000. Что касается расстояния на велосипеде до него, это далеко не середины пути, и настоящие трудности этого путешествия еще впереди, хотя я вряд ли предвосхищу мысль, что время и настойчивость преодолеют всё. Мой тур по Европе был в целом восхитительным путешествием, и, хотя мои лингвистические недостатки сделали его довольно неловким в тех местностях, где я не встретил ни одного говорящего по-английски человека, мне всегда удавалось объясниться со всеми. Во внутренних районах Турции знание французского языка считалось незаменимым для путешественника, и, хотя полное знание этого языка сделало бы вещи намного более гладкими, позволив мне общаться с официальными лицами и другими людьми, я, тем не менее, прошел через все без это. И, несомненно, были случаи, когда мое невежество спасало меня от некоторого количества проблем с жандармерией, которая, прежде всего, не любит использовать свой мыслительный аппарат. Турецкий чиновник весьма мало склонен к действию, еще менее, чем думать. Его умственные способности работают вяло, но его действия в значительной степени регулируются импульсом момента.
Кто-то сказал, что увидеть Константинополь - значит увидеть весь Восток; и, судя по разным костюмам и народам, которые можно встретить на улицах и на базарах, это высказывание определенно не так уж и плохо. Из своего географического положения, а также из своей истории, Константинополь, естественно, занимает первое место среди космополитических городов мира, и толпы, переполняющие его оживленные транспортные магистрали, охватывают все возможные формы жизни. От людей в изысканных перчатках и без единой складки на одежде до полудиких представителей центрально-азиатских государств, одетых в овчинные одежды самого грубого образца. Великий пост Рамадан идет полным ходом, и все истинные мусульмане не едят и не пьют ничего в течение дня, пока не грянет пушка в восемь вечера и не объявят, что пост закончен. Тогда сцена быстро превращается в общую спешку за едой и питьем. Между восемью и девятью часами вечера, во время Рамадана, все улицы и базары выглядят наиболее оживленно, и от ресторана с самого высокого класса, под
