Книга У рифа Армагеддон - Дэвид Вебер

сухо сказал Уэйв-Тандер. - И нет, я не думаю, что мы хотим рассказывать об этом королю, пока не будем более уверены, что ему действительно есть что сказать. Ему будет очень больно, если в этом есть хоть капля правды. И он будет злиться, что бы ни случилось, даже если все это окажется ложной тревогой. Но если мы расскажем ему об этом до того, как будем уверены, это, скорее всего... отрицательно скажется на секретности нашего расследования. Его величество - один из самых хитрых людей, которых я знаю, но я не уверен, насколько хорошо он смог бы притворяться, если бы считал герцога предателем.

И, - он предпочел не добавлять вслух, - пока мы держим только между нами, что я санкционировал расследование без ведома или одобрения его величества, у него будет кого бросить кракенам, если выяснится, что герцог все-таки невиновен.

Уэйв-Тандер не находил размышления о такой возможности особенно ободряющими, но это было связано с его работой. И если герцог на самом деле невиновен, его важность для королевства сделает умиротворение его возможной ярости из-за того, что его ошибочно заподозрили, первоочередной задачей для короля Хааралда.

- Это ограничивает возможности, милорд, - почтительно заметил Сифармер. Он не жаловался, очевидно, он следовал по той же логической цепочке, - а просто обдумывал практические последствия. - Собственные стражники герцога очень, очень хороши, и они хорошо знакомы с тем, как мы действуем. Они должны быть знакомы - они помогали нам делать это достаточно часто! Поэтому, если мы попытаемся устроить что-нибудь вроде проникновения одного из наших людей в его дом, у нас больше шансов предупредить его о том, что мы что-то подозреваем, чем добиться успеха.

- И мы также не можем получить доступ к его частной переписке, - согласился Уэйв-Тандер.

Публичная переписка герцога, связанная с должностями, которые он занимал по королевскому назначению, например, с его должностью констебля Хейраты, была другим вопросом. Барон был уверен, что сможет получить к ней доступ без особых трудностей. И он был совершенно уверен, что после того, как он это сделает, это не принесет ему абсолютно никакой пользы. Конечно, он сделал бы это в любом случае, на всякий случай, но он был бы удивлен, если бы из этого что-нибудь вышло.

- Если бы мы точно знали, что он делает - при условии, конечно, что он что-то делает, - скрупулезно уточнил Сифармер, - это сделало бы все намного проще. Если бы мы знали, что он передает информацию, и подозревали, кому он ее передает, мы могли бы попытаться подбросить ему ложную информацию и посмотреть, как отреагирует другая сторона. Но все, что я действительно могу вам сказать, - это то, что он, похоже, проводит чрезмерное количество времени с людьми, которые, как мы определили, так или иначе находятся в кармане у Нармана. Как барон Блэк-Виверн. И Лэйхэнг, конечно. И, - выражение лица Сифармера стало еще более мрачным, - есть еще одно маленькое дело с этими агентами Эмерэлда, которые, кажется, продолжают теряться в Хейрате.

Уэйв-Тандер кивнул, но от него не ускользнуло, как сузились глаза Сифармера. Двое из подозреваемых агентов Эмерэлда, которым каким-то образом удалось избежать задержания в Хейрате, перерезали глотки двум самым доверенным следователям Сифармера, прежде чем исчезли. Следователям, которые приехали в Хейрату с тем, что должно было стать идеальным прикрытием... и знанием герцогом их личностей и миссии.

Фактически, герцог был единственным человеком в Хейрате, который был проинформирован об их присутствии, именно потому, что в прошлом агенты Нармана там так упорно избегали ареста. Сифармер дважды и трижды проверил, чтобы быть уверенным в этом, и это означало, что герцог также был единственным человеком в Хейрате, который мог выдать их личности. Это не обязательно что-то доказывало. Секрет мог быть раскрыт в самом Теллесберге, когда Сифармер впервые отправил их, или один из следователей мог быть известен другой стороне по предыдущему делу. Более невероятные вещи случались в прошлом и будут происходить снова. И даже если герцог был ответственен за утечку информации, он вполне мог раскрыть ее непреднамеренно. Если уж на то пошло, Нарману, возможно, удалось внедрить шпиона в официальный дом герцога, чтобы тот мог скомпрометировать информацию без его ведома.

Проблема заключалась в том, чтобы выяснить, действительно ли это произошло. И пока Уэйв-Тандер не справился с этим, он не мог позволить себе действовать на основе остальной информации Мерлина. Конечно, не по каким-либо из тех сведений, которые он не мог независимо подтвердить.

- Хорошо, - через минуту сказал барон. - Думаю, что нам нужно действовать двумя разными способами. Во-первых, я хочу, чтобы люди, которые наблюдают за ним, получили подкрепление. И я уверен, что мне не нужно говорить тебе, как важно быть абсолютно уверенным в лояльности любого, кого мы назначим на это дело, Рижард.

- Конечно, же, милорд.

- И, во-вторых, - мрачно сказал Уэйв-Тандер, - думаю, нам нужно устроить небольшую ловушку.

- Ловушку, милорд? - повторил сэр Рижард, и Уэйв-Тандер снова кивнул.

- Как ты говоришь, если бы мы знали, кому он передавал информацию, мы могли бы попытаться скормить ему ложные сведения, чтобы отследить их передачу. Что ж, возможно, мы действительно знаем, в общем смысле, кого-то, кому он ее передает.

Сифармер выглядел озадаченным, а Уэйв-Тандер резко фыркнул.

- Ты только что сам это сказал, Рижард. Люди Нармана в Хейрате, похоже, стали гораздо более неуловимыми, чем где-либо еще в королевстве.

- А, понимаю, милорд, - сказал Сифармер, и его глаза заблестели.

X

Особняк графа Грей-Харбора,

Теллесберг

- Ты не можешь быть серьезным, Бинжэймин! - запротестовал граф Грей-Харбор.

- Знаю, ты не хочешь это слышать, Рейджис, - сказал Уэйв-Тандер, - но я не могу оправдать то, если не восприму это всерьез.

- И ты рассказал об этом его величеству? - потребовал Грей-Харбор.

- Пока нет, - признал Уэйв-Тандер. - Его величество и Кэйлеб даже ближе к герцогу, чем ты. До тех пор, пока я не буду уверен, что где-то под всем этим дымом есть огонь, я не собираюсь говорить ничего, что могло бы причинить им такую сильную боль на личном уровне. Конечно, ты не думаешь, что мне нравится говорить тебе, что кто-то настолько близкий к тебе и твоей дочери, отец твоих внуков, может быть предателем?

Грей-Харбор посмотрел на него сузившимися глазами. Они вдвоем сидели в креслах лицом друг к другу в отдельной гостиной