Книга Фарт - Борис Седов

Знахарь сидел за угловым столиком одного из баров Сан-Диего и внимательно смотрел на дверь.

Кроме него, в баре почти никого не было. Крепкий седой старикан в ковбойской шляпе тискал сисястую потасканную блондинку, на лице которой ясно читалось желание поскорее перейти к делу и получить деньги, за стойкой упорно наливался пивом усатый работяга, а в дальнем углу молодой парень обшаривал под столом ляжки своей зазнобы, которая, в свою очередь, изучала содержимое его штанов.

Рита должна была появиться с минуты на минуту, и Знахарь нервничал.

То, что произошло с ним за последние два дня, было совершенно неожиданно и очень неприятно. Такой резкой перемены в ходе событий Знахарь никак не ожидал, и теперь с нетерпением смотрел то на дверь, то на часы, висевшие за спиной бармена, с обреченным видом протиравшего стаканы.

Два дня назад, когда Знахарь и Кончита перебрались из Мексики в Калифорнию, он почувствовал небывалое облегчение, но, как оказалось, это было огромной ошибкой. Рита, которую он вызвал в Сан-Диего, попросив захватить миллион, приехала через несколько часов и привезла дипломат с деньгами.

Встреча была до странности холодной.

Рита вела себя, как исполнительный сотрудник, который просто выполняет курьерскую работу, она ловко уклонилась от радостных объятий Знахаря и, дождавшись, когда Кончита, воодушевленная свалившимся на нее богатством, скрылась с глаз, предложила зайти в какой-то поганый бар под названием «Горячий перец».

Знахарь, решивший, что это в ней взыграла ревность, уже придумал, что врать и как выкручиваться, но разговор пошел совсем не о взаимоотношениях полов.

Когда официантка поставила перед ними заказанное пиво, Рита проводила ее глазами, потом посмотрела на Знахаря и сказала:

– Все, Костя. Ты вылетел.

Знахарь уставился на нее и с удивлением спросил:

– Куда вылетел?

– Не куда, а откуда. Ты вылетел из Игры. И теперь я буду держаться от тебя подальше.

– Это почему? – сдержанно поинтересовался Знахарь, которому не терпелось завалиться с Ритой в койку.

Он на самом деле соскучился по этой удивительной женщине, и ее холодность и отчужденность задевали его, принося настоящую боль.

– По кочану. Тебе не обязательно знать все. Но ты узнаешь. На меня больше не рассчитывай. На поддержку Игроков – тоже. Тебя списали, понимаешь?

– Ах, меня списали… – протянул Знахарь, чувствуя, что начинает злиться, – и что же мне, бедному, теперь делать, как же мне, несчастному, теперь жить…

– Перестань паясничать, – резко оборвала его Рита, – чтоб ты знал, я приехала сюда к тебе, нарушив этим резолюцию.

– Какую еще резолюцию?

Теперь Знахарь вообще ничего не понимал.

– Обыкновенную. Исключение и отторжение.

– Ах вот оно что… Это, значит, Игроки ваши сраные решили меня из песочницы выгнать. Забирай свои куклы, отдавай мои банты, я с тобой не играю. Так, что ли?

– Если бы так… – Рита грустно усмехнулась, – ну да сам увидишь. Мне даже встречаться с тобой нельзя, не то что разговаривать.

– Ну, знаешь ли, дорогая, – неприятным голосом сказал Знахарь и резко отпил сразу полкружки пива, – на тебе свет клином не сошелся. Мне тут много с кем есть поговорить.

– Ничего-то ты не понимаешь, – Рита посмотрела на Знахаря с каким-то странным выражением, – в общем, сам все увидишь. Вот деньги, здесь двадцать тысяч.

Она положила на стол конверт и встала.

Знахарь озадаченно уставился на конверт, затем поднял голову и посмотрел на Риту. Она вдруг шагнула к нему и, наклонившись, обняла за шею.

– Костик, милый, будь очень осторожен, – прошептала она совсем другим голосом, таким, каким он был в их лучшие дни…

Потом выпрямилась и деловым тоном сказала:

– Я нарушу Игру еще один раз. Через два дня в десять часов вечера я буду здесь же, в этом баре. Я привезу тебе еще денег, а потом…

Она снова склонилась к Знахарю, порывисто поцеловала его в единственный глаз и, повернувшись спиной, быстро вышла из бара.

Знахарь, ничего не понимая, смотрел на дверь, за которой скрылась дорогая ему женщина, и пытался сообразить, что же означал этот странный жалостливый взгляд, которым обычно смотрят на располовиненную трамваем собаку.

Эти попытки были безрезультатны, и, махнув рукой, Знахарь убрал пакет с деньгами в карман, и, оставив на столе несколько долларов, вышел на улицу. Ночь он провел в ближайшем мотеле, а утром, взяв прокатную машину, отправился в Лос-Анджелес.

Вот там-то все и началось.

И теперь Знахарь, авантюрист высшего класса, авторитет, вор в законе, фантастически богатый человек, сидел в углу захудалого бара, как последняя крыса, и с опаской смотрел на дверь, в которую с минуты на минуту могла войти не Рита, которую он ждал, а его смерть, свидание с которой было желательно отсрочить как можно дальше.

Он хотел получить от Риты ответы на множество вопросов, появившихся у него за последние два дня. Эти вопросы жгли Знахаря, как раскаленные угли, завалившиеся за шиворот, они требовали ответа, Знахарь был взбешен, но, чувствуя свое бессилие в этой совершенно неожиданной ситуации, он утешался только тем, что за поясом у него была какая-то левая «Беретта», которую он купил за полсотни у крайне подозрительного негра.

Все могло повернуться в совсем плохую сторону, и в этом случае он рассчитывал продать свою жизнь как можно дороже.

Наконец дверь открылась, и напрягшийся было Знахарь облегченно вздохнул.

На пороге стояла Рита. Окинув быстрым взглядом бар, она кивнула Знахарю и вышла. Знахарь тут же встал и последовал за ней. Когда он вышел на темную улицу, то увидел, что Рита уже сидит за рулем какого-то затрапезного «форда». Не тратя времени на раздумья, он открыл дверь и сел на сплошное переднее сиденье рядом с ней. Рита сразу же нажала на железку и быстро отъехала от бара.