- Я вообще привыкла, что инициатива должна исходить от мужчины! – продолжала я свою лекцию на тему «Отношения, или почему он козел».
- Нет, а что мне? Сидеть и ждать? – удивлялась я сама себе.
- Угу! – одобряла фея. Рядом с ней стояла полупустая бутылка. Блу использовала мое колено, как аэродром. Она пыталась взлететь с него. Но оладушком шлепалась в подушку.
- Тебя хотят! – послышался томный мужской голос. Оголенный торс поигрывал бицепсами. Леопардовая юбочка эротично виляла. – Дорогая, тебя хотят!
- Пусть хотят! – отмахнулась я. Мужик еще долго танцевал в центре комнаты. Я знала, как назывался танец. Полет шмеля.
- Можно я тебя ужалю! – сладко требовало порождение фантазии феи. Юбочка подрыгалась туда-сюда.
Потом вызов погас. Я успокоилась, наливая еще одну кружку чая.
- На чем я остановилась? Ах да, на том, что у нас бы и так ничего не сложилось! – продолжала я утешать себя.
- Угу! – выдала фея, валяясь во фрустрации.
- Ужалю! – басом произнес мой «звонок». И стал тыкать мне своей повязкой.
- Пшел вон! – отмахнулась я, продолжая лекцию.
Раза четыре я отгоняла призрачного ловеласа. Он нашел в углу пыльны торшер. И решил показать на его примере, как и в каких позах предпочитает любить женщин. А потом исчез.
Чтобы появиться снова, но уже на кровати. Зазывно почесывая щетину, мне предлагали взять трубку.
- Хорошо! – раздраженно бросила я. Женщины вообще-то не очень любят, когда их отрывают от страданий! У меня это запланированные страдания. Я до этого думала посвятить их «денег нет», «почему меня никто не читает» и «мои книги берут на обзоры блоггеры сквозь салфетки». А тут такой повод!
- Вам нужно срочно явиться в Академию! – в облаке появилось лицо ректора. – Срочно!
- Что? Опять свидание? – разозлилась я, глядя в глаза Филиус. – Спасибо, не надо! Все, вызов окончен!
Облако растворилось. Ишь, чего удумал?!!
Мужик в леопардовой юбке снова забегал по комнате, тряся юбочкой и его содержимым.
- Слышишь, мальчик – колокольчик, потрись в уголке. Торшер уже заскучал! – отмахнулась я, делая глоток чая.
Кто-то звонил мне с такой настойчивостью, что я не выдержала. Отрепетировав мысленно все, что я думаю, я решительно приняла вызов.
- Слушай ты, - с нажимом произнесла я, глядя на ректора.
- Никатос пропал, - выдал Филиус. - Нужна ваша помощь! У нас чрезвычайная ситуация!
- Что?!! – обалдела я, роняя кружку на пол.
- Мне плевать, - послышался знакомый голос. – Я вызываю боевых магов.
- Одну минутку, - Филиус нервно обернулся. – Я прошу тебя, Физалис. Не нужно горячиться. Понимаю, что Пенелопа пропала. Но мы найдем ее. Мне бы не хотелось выносить этот инцидент на всеобщее обозрение. Это скажется на репутации Академии. И на финансировании со стороны Министерства.
В центре комнаты горел портал. Я схватила фейфон и бросилась в портал. Одеяло стелилось за мной через всю комнату. «Никита пропал!», - стучало в голове. Я не знала, как часто пропадают дети в магической Академии.
Меня выбросило в кабинете.
- В кресло. Быстро, - послышался голос Физалиса. Я смотрела на кабинет ректора, который был разгромлен полностью. Видимо, здесь либо искали детей. Либо ректор пятый угол.
На полу валялась черная перчатка. По рухнувшим стеллажам книг все еще пробегали зеленые искорки.
Воротник ректорской мантии был сожжен. А на полу была очень подозрительная лужа. Я утешала себя, что кто-то просто пролил чай.
- Боевые маги прибудут с минуты на минуту, - послышался голос Физалиса. Он стоял ко мне спиной. – И не плевать на репутацию Академии!
- Вы не должны были так делать! – послышался голос ректора. – Чтобы стереть память ученикам, нужно было согласие их родителей.
Я ничего не понимала. И бегала взглядом от одного к другому.
- Смотри! – мне бросили на колени тяжелый шар, похожий на шар гадалки. – Система магического наблюдения!
- Ч-ч-что мне нужно сделать? – спросила я, боясь притрагиваться к шару на коленях.
- Ах да, забыл! – в шар полетело заклинание. И внутри него появилась картинка класса. Я видела Пенелопу, которая идет между рядами с сумкой. У нее на плече сидит Роуз. Пацаны переглядываются. И один из них цепляет заклинанием ее сумку. Сумка рвется. На пол летят учебники. Никиты пока нет в классе. Видимо, он опаздывает на урок.
- Смотри-ка! Дневничок! – послышался дерзкий голос, который Попогрыз запомнил писклявым и визжащим.
- Отдай! – закричала Пенелопа. А дневник уже очутился в чужих руках.
- Ну-ка! Что у нас тут за секретики! – обрадовался тот самый Дариус. – О! Я так скучаю по маме и папе. Я даже не успела с ними попрощаться. Я помню, что мама сказала перед тем, как уходить. Она сказала, что обязательно вернется. Но не вернулась! И я не понимаю, почему не могу простить ее за это…
- Читай дальше! – закричал класс, пока двое парней держали орущую Пенелопу. Драфон пытался драться с другими фамильярами.
- Так, тут про дядю! Мои родители говорили, что дядя – последнее дерьмо, - услышала я, тревожно подняв глаза. – Но они ошибались. Он не последнее…
- Пожалуй, первое, - послышался нервный голос.
- Пустите! Отдайте! Это моя вещь! Я все дяде расскажу! – кричит перепуганная Пенелопа.
Я смотрю на ректора, но тот внезапно заинтересовался мухой. Он смотрел на нее так внимательно, словно завтра будет защищать по ней диссертацию.
- О! Еще интересненькое! Сегодня я решилась! Я попросила у дяди рыжую краску для волос! Я сказала, что она нужна для урока! Что мы будем красить волосы зомби. Надеюсь, что он мне поверил…. Я уже нашла заклинание, которое красит волосы. И даже отрепетировала его на швабре. Почти получилось! – читал хулиган, пока я пыталась понять. Зачем Пипке рыжая краска.
- У меня так перчатки просили. Тоже, видимо, для зомби. Мерзнет он, бедняжечка, посмертно! Поэтому перчатки зачаровываются! – нервно усмехнулась я, глядя на Физалиса.
- Дальше, рыжий зомби в зачарованных перчатках., - произнес Физалис, а по коридору стучали сапоги. Дверь распахнулась, на пороге появился отряд боевых магов.
- Я мечтаю быть похожей на тетю Никатоса. Она такая… такая… Я даже не знаю, как это описать, мой дорогой дневник. Я хочу быть такой же, как она! Но не хочу, чтобы дядя об этом узнал! – слышался голос под одобрительные крики класса.
- Нет! Нет! Нет! – билась Пенелопа, а у меня сердце разрывалось от жалости к девочке, чьи секреты решили высмеять при всех.
- Он всегда считал их нищебродами, - послышался голос хулигана. Я подняла глаза. И встретилась взглядом с зелеными глазами.
