Вся разница меж ними — в размере состояния (говоря честно, в сотни раз) и в близости к руководству Всеобщей торговой компании (граб элс Штесшенжей — двоюродный племянник одного из её основателей).
Ну, и ещё в возрасте: главе миссии было много меньше лет, чем элс Жерресшерзеру, зубы съевшему на службе Компании.
(Стаунлаферу в голову не пришло бы, что руководитель миссии с детства привык развлекаться, давая людям, от него зависимым, неисполнимые либо унизительные поручения. Ему было забавно наблюдать, как они выкручиваются.)
Вот и в этот раз стаунлаферу поручены были две задачи, одна из которых, как он понимал, была практически нерешаемой, а вторая — попросту невместной для дворянина.
В довершение всего пришлось ещё и ждать, покуда гильдмайстер изволит освободиться и принять представителя гальвийской миссии. К тому же он ещё и не сразу встал из-за огромного, массивного стола, украшенного со стороны посетителей затейливой резьбой на мифологические темы.
Глотая злобу, элс Жерресшерзер вымучил любезную улыбку и потратил с четверть часа на обмен бессмысленными и бессодержательными любезностями, единственным назначением которых было — создать впечатление, что представитель Компании пришёл не с наглыми требованиями, а с вежливой просьбой.
Когда, наконец, прелюдии были исчерпаны, и дошло до предметного разговора, стаунлафер решил начать с главного (и самого сложного, поскольку от надёжного человека было известно, что решение уже принято):
— Дорогой господин Ронде, нас чрезвычайно беспокоит, что Его Императорское Величество может подвергнуть свою жизнь и будущность неоправданному риску, если решит использовать в качестве своего флагмана недостаточно сильный корабль с экипажем, не обученным и не обладающим опытом в морских боях. Всеобщая торговая компания потому и озаботилась присылкой своих могучих и надёжных кораблей, дабы на одном из них доставить Его Императорское Величество в любое место, каковое Его Императорское Величество сочтёт необходимым. Согласитесь, что странно и неправильно было бы отказаться от такой благоприятной возможности.
Гильдмайстер склонился над необъятным своим столом, демонстрируя доверительную близость:
— Дорогой господин элс Жерресшерзер, и я так считаю! Но не всё в руках наших увы! Есть некто, чьи слова льются в уши Императора чаще и быстрее, чем мои…
— И кто же это, дорогой господин Ронде? — Отношения между представителем Компании и гильдмайстером так и не стали дружескими, что вынуждало обе стороны тратить время на формальные завитушки в разговоре.
— Его Императорское Величество чрезвычайно высоко ценит мнения и советы недавно им поставленного комеса Агуиры, Доранта из Регны.
— И означенный комес Агуиры?
— И означенный комес Агуиры категорически не советовал Его Императорскому Величеству выходить в море на кораблях, которые принадлежат не ему.
Если говорить точнее, то на предложение плыть на гальвийском корабле сказал он Императору тихо, на ухо — но гильдмайстер, стоя совсем рядом, смог его расслышать — буквально следующее:
«Это будет почётный плен, Ваше Величество».
Гильдмайстер был с этим согласен, но очень уж раздражал его Дорант: и близостью своей к Императору, и неперебиваемым влиянием на него, и, что греха таить, историей с дочерью. Дорант, конечно, благородно повёл себя, однако за Маисси отцу было обидно: с одной стороны, как смел каваллиер привлечь внимание девочки, а с другой — как смел он её отвергнуть?
— Есть ли какой-нибудь способ переубедить Его Императорское Величество? — Не унимал безнадёжных попыток стаунлафер, прекрасно понимающий, что Император не будет менять раз принятое решение — уж настолько-то он успел изучить парнишку. В этом смысле тот был весь в отца.
— Боюсь, что нет, мой дорогой друг, — ответствовал гильдмайстер, — я употребил все мои усилия, чтобы убедить Его Императорское Величество, но влияние комеса Агуиры сильнее моего.
Гильдмайстер солгал: на самом деле он и не пытался уговаривать Императора, понимая, что ничего, кроме августейшего неудовольствия, такие попытки не вызовут. Да и Дорант мог заподозрить нелояльность. Пока что Флоану Ронде удавалось сохранять искреннее расположение и того, и другого — рисковать этим расположением он отнюдь не хотел.
Собеседники ещё некоторое время обсуждали эту тему, выписывая вежливые словеса вокруг пустого места. Обоим было понятно, что средств повлиять на Императора у них нет.
Наконец, стаунлафер выдохся и решил перейти к теме, которую считал для себя унизительной — поскольку касалась она не политических манёвров, а личного каприза элс Штесенжея в той области, которой обыкновенно занимались слуги:
— Дорогой господин Ронде, есть мелкий вопрос, с которым я осмелюсь к вам обратиться, хотя, конечно, это не нашего с вами уровня дело: как вы думаете, за сколько можно приобрести тех забавных зверюшек, которых мы видели возле Его Императорского Величества?
— Зверюшек? — Удивился гильдмайстер, — кого вы имеете в виду, дорогой элс Жерресшерзер?
— Ну как же! Эти странные мохнатые существа, самец, две самки и детёныш?
— А, вы про альвов… — гильдмайстер, вопреки ожиданиям стаунлафера, оказался в явном затруднении. — Видите ли, дорогой мой друг, это ведь не совсем зверюшки, как вы изволили выразиться. Это разумные существа, владеющие речью и способные пользоваться орудиями.
— Не может быть! — Воскликнул поражённый элс Жерресшерзер. — Тем более интересно было бы заполучить их для Компании! Если не всех, то, может быть, какое-то одно? Скажем, самку — и лучше бы ту, что с детёнышем?
Гильдмайстеру, который имел возможность и наблюдать за альвами, и даже пообщаться с ними, мысль эта показалась довольно дикой. Тем не менее, он решил воспользоваться и этой оказией для своих целей:
— Дорогой друг, я боюсь, что это невозможно, ибо комес Агуиры убедил Его Императорское Величество, что альвы являются благородными воинами и нашими союзниками. После Сайтелера, где альв действительно помог взять крепость, Его Императорское Величество даже вознамерился пожаловать альву дворянство и весь Альвиан во владение.
Сказать, что гальвиец был потрясён — значило бы сильно преуменьшить. С трудом захлопывая челюсть, он недоверчиво всматривался в лицо гильдмайстера: не издевается ли тот над ним?
Флоан Ронде в ответ на недоверчивый взгляд собеседника пожал плечами:
— Друг мой, причуды комеса Агуиры и его влияние на Его Императорское Величество вряд ли доведут до добра, но в сложившихся обстоятельствах с этим ничего не сделать…
И они ещё какое-то время плели вежливые словесные кружева, но мысли стаунлафера были уже далеко от тех слов, которые он произносил.
Пожалуй, главное, что он вынес из этого разговора, должно было спасти его от неизбежного разноса за невыполненные задачи: выявился враг, мешающий во всём, и имя этого врага было Дорант из Регны, комес Агуиры.
