Но Змей Летучий так легко не отстанет. Для этого сама Молинка должна была преодолеть свою тоску, забыть Ярко или хотя бы спокойно и терпеливо, без слез и жалоб, ждать встречи с ним. А сейчас ее душа представляла собой один призыв, крик, на который Змей Летучий не мог не откликнуться, ибо такова его природа. Он летит на женскую жажду любви, как мотылек на огонь или голодный хищник на запах крови.
И следующие ночи Лютава проводила рядом с Молинкой. Змей Летучий больше не показывался ей в человеческом облике, прилетал роем огненных искр, но ей удавалось прогнать его – за ней стояла сила Черного Волка. Но не может же это продолжаться вечно! Молинка все худела и дурнела, почти не показывалась из дома, и в Ратиславле уже стали поговаривать, будто в земле вятичей ее сглазили насмерть и дни ее сочтены. Сама Лютава, ночами сторожа сестру, не высыпалась и тоже со дня на день ощущала возрастающую усталость. От этого она стала злой и раздражительной и в ответ на участливо-любопытные расспросы сродников огрызалась, как настоящая волчица.
После третьей встречи с ночным гостем она пошла просить помощи у Лютомера.
– Изведет он и ее, и меня, – сказала она. – Попробуй ты, братец! Не буду же я до зимы у них ночевать, с сулицей в обнимку!
– Да уж придется! – Лютомер сочувственно погладил ее по голове. – Я-то ведь тоже хочу, чтобы ты дома в Варге ночевала!
В Ратиславле нарастали тревога и беспокойство. Уже настал жаркий месяц червень, солнце палило день за днем, с голубого неба на землю лился жар, и ни тень леса, ни полутьма полуземлянок не спасали от него. Зной грозил спалить посевы и оставить всех угрян без урожая. Был нужен дождь, но напрасно угряне высматривали в небе дожденосные облака.
– Это все он, злодей наш! – говорила бабка Темяна. – Змей к нам летает, пламя небесное носит, жаром палит. Будет летать – сгорим все. Надо гнать его да дождя у богов просить.
В святилище что ни день являлись старейшины окрестных родов все с тем же вопросом: когда будет дождь, а если не будет, то не пора ли о нем попросить? По всей волости люди толковали, что-де боги огневались на Лютомера, который нарушил слово и обманул вятичей, принимавших его в гостях; болтали, что Лада гневается за то, что Молинку силой и обманом разлучили с женихом, которого ей назначили богини. И раз уж Змей Летучий повадился к девушке, а из-за этого засуха грозит полям, то самое лучшее – это отослать девушку прочь из Ратиславля, подальше, чтобы гнев небес ушел вместе с ней. Любовидовна возмущалась и однажды даже чуть не побила коромыслом бабу Себожиху из Коростеличей, которая у реки, куда все ходили по воду, разводила такие речи. Молинка плакала от отчаяния – мало того, что ее разлучили с женихом, так ее теперь еще хотят изгнать из рода, будто она в чем-то виновата!
Лютава не сомневалась, что эти слухи распускают их враги – то ли Вышень с родичами, то ли Галица. На них с Лютомером, стоило им показаться в Ратиславле, сродники посматривали косо или укоряли вслух – уже не помня, что сами всего-то дней десять назад хвалили за ловкость, с которой их избавили от необходимости идти воевать хазар.
– Это все Галица, змеища! – возмущалась Лютава. – Потому ее Замила и работой не загружает, чтоб ходила по весям, языком трепала! Поймаю за этим делом – задушу!
Больше так продолжаться не могло. Однажды под вечер Лютомер явился в Ратиславль. Поговорив с отцом и мужчинами о том о сем, он дождался ночи и, когда все князевы домочадцы улеглись спать, уселся на прямо на полу напротив лежанки, где спали Любовидовна, ее старшая дочь и Лютава.
Стояла тишина, было душно, и даже в отверстие окошка с отодвинутой заслонкой не проникало ни единого дуновения свежего воздуха. Во всех жилищах Ратиславля люди ворочались, не в силах заснуть, пили воду, утирали пот.
Наступало самое глухое время – то самое, когда являлся Змей Летучий. Лютава изо всех сил боролась с дремотой, сжимая свою сулицу.
Лютомер молча сидел в углу. Иногда он помахивал рукой возле себя, будто отгоняя мошек, – стряхивал петли наведенной дремы. Этим чарам не хватало мощи, чтобы подчинить сына Велеса, как подчиняли они женщин.
И вот под кровлей мелькнули первые огненные искры. Вот они собрались в облако, из уплотнившегося облака соткалась человеческая фигура… Верхней половиной тела – человек с лицом княжича Ярко, а нижней – пестрый уж с золотистой чешуей, Змей Летучий завис под кровлей, не торопясь спускаться. Он не мог не заметить Лютомера, как нельзя зрячему не заметить огонь в темном доме.
– Здравствуй, младший брат! – спокойно приветствовал Змея Лютомер и приглашающе махнул рукой. – Не виси там, как дым печной, садись. Побеседуем.
– Вот где повидаться привелось! – Змей Летучий усмехнулся, и от зубов его посыпались искры. – Ну, коли старший брат приглашает, как же не присесть?
Он неслышно снизился и устроился на полу, свернув кольцом свой змеиный хвост.
– Зачем поджидаешь? Или соскучился?
– Затем, братец любезный, что ты рода не чтишь, родичей обижаешь. Знаешь ведь, что эта девица – моя сестра?
– Зачем напраслину возводишь, братец любезный? Тебе она по человеческому роду сестра, ты мне – по божественной отцовской крови брат – какая же она мне родня? Какая же роду моему обида? Нет, братец! – Змей Летучий засмеялся, и в его смехе слышался то змеиный шип, то далекие раскаты грома. – Эта девица – моя добыча. Сама зовет меня, сама своей тоской меня кормит. И ты не мешай. Я же тебе оленей в лесу… или лебедей белых в небе ловить не мешаю!
– Найди себе другую девицу. Мало ли их на белом свете?
– Девиц-то много, но больно уж мне эта по сердцу пришлась!
– По сердцу пришлась! Уморишь ведь ее!
– Ее краса по капле на Ту Сторону перетекает, здесь убавляется, там прибавляется. Как вся перейдет, так и сама девица на Той Стороне окажется. Тут-то уж навсегда моя будет.
– Нет, братец любезный. – Лютомер покачал головой. – Не отдам я тебе сестру на Ту Сторону, она роду здесь нужна. Уходи и дорогу к ней забудь. Иначе со мной тебе тягаться придется.
Он встал и медленно выпрямился во весь рост. Змей тоже поднялся, зависнув в воздухе и едва касаясь пола кончиком хвоста. Этот кончик беспокойно подергивался, на красивом лице ночного оборотня проступило злобное, хищное выражение. По оскаленным зубам пробежало пламя.
– Смотри, брат, – по-змеиному прошипел он. – Не пожалей потом!
– Уходи, – повторил Лютомер. – Нет тебе сюда дороги.
Змей Летучий, не ответив, взмыл вверх и рассыпался на тучу пламенных искр. Искры быстро вытянулись сквозь кровлю, в полуземлянке снова стало темно. Лютомер смотрел вверх, словно продолжал сквозь крышу наблюдать за полетом своего брата-оборотня, младшего из трех сыновей Велеса. Тот не мог ослушаться старшего брата, как сам Лютомер был бы вынужден уступить Черному Ворону, если бы их пути пересеклись. Но Змей – мстителен, и от него можно ожидать такого зла, что, может быть, и впрямь было легче отдать Молинку, раз уж она так ему приглянулась.
