Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
Один из кораблей, самый большой, приблизился, и тут Хват принялся размахивать руками и кричать:
– Смотри, смотри, это сам он и есть, наш Бранеслав Столпомирич! Он самый, видишь, впереди!
Зимобор пока еще ничего не видел, но на большом корабле их, видимо, тоже узнали.
– Хейль ду! Привет тебе! Это ты, Доброгнев Лишеневич! – закричали оттуда. – Здравствуй, дядька! Вот и вы к нам! А я уж сам хотел к отцу посылать, да нет, думаю, скоро приедут! Давайте за мной!
Большой корабль развернулся и пошел в обход мыса, полотеский караван тронулся за ним. Два других «горыныча» остались нести свою службу.
Наконец появился сам город. Но никаких крепостных стен у него не оказалось, ни детинца, ни посада – только ряды таких же больших безоконных домов вдоль ручья и дальше, поставленных в беспорядке, но достаточно тесно. Здесь уже не было взрытых гряд и не паслась скотина, узкие – двоим едва разойтись – дорожки между домами были вымощены досками и бревнами. К берегу везде лепились корабли, ладьи и лодочки, а народу было так много, что даже Зимобор, привыкший жить в большом городе, удивился.
Дреки причалили, полотеские ладьи стали одна за другой подходить к берегу. Найти свободное место было не просто, ладьи медлили в воде, загораживая путь одна другой, где-то уже столкнулись, трещали весла, раздавались крики, по всему берегу поднялась суета. Какие-то люди бегали по берегу, что-то крича, давая советы, указания и распоряжения.
Высокий, плечистый воин соскочил с «горыныча», едва тот приблизился к берегу, и сам решительно взялся за дело. Княжич Бранеслав метался по берегу, громко и повелительно кричал что-то по-варяжски, раздавал распоряжения, схватил кого-то за шиворот и тряс, потом отпихнул и даже сам стал толкать в воду какой-то из небольших торговых кораблей, который, по его мнению, вовсе не должен тут стоять. Его дружина тоже принялась за дело, и вскоре всем славянским ладьям нашлось место. Все они были вытащены на берег, десятники и купцы собрались вокруг воеводы Доброгнева.
– Пока не разгружайтесь, я вам сейчас место найду! – говорил Бранеслав, уже по-славянски, подойдя и обняв Доброгнева.
Княжич был довольно красивым парнем, лет двадцати с небольшим, с такими же, как у Столпомира, темно-голубыми глазами, только брови его были светлее, а лицо тоньше. По одежде и оружию он был совершенно свей, часто вставлял в речь варяжские слова, позабыв, как это будет по-славянски, и во всем облике его, даже в выражении лица было что-то настолько здешнее, что Зимобор никогда не угадал бы в нем кривича, если бы не знал, кто это.
– Значит, сколько у вас человек? – деловито расспрашивал Бранеслав. – Привезли меха? А зерно? Ах да, недород, я знаю, купцы говорили. Ясно, сейчас все устроим. Пусть пока люди здесь побудут, а к вечеру я всех размещу, и людям лежанки найдутся, и товарам место.
– Да тепло сейчас, можно и тут, возле ладей, ночевать! – отвечал Доброгнев. – Не зима, ты очень-то не суетись, мы шатры на всех захватили…
– Мало ли что не зима, а люди моего отца на земле спать не будут! – Княжич решительно мотнул головой, отбросив с высокого лба прядь прямых светло-русых волос. Видно было, что он упрям, горяч, самолюбив и не привык никому уступать. – Ты, боярин, возьми свою дружину и идем к конунгу.
– Здесь он?
– Здесь, в усадьбе. В летний поход пошел Сигфред ярл, а конунг в этот раз остался. Идем, он даст тебе и твоим людям место в усадьбе.
– Да нам бы лучше с товарами, поближе…
– Товары никуда не денутся, их же будут охранять! А ты – ярл моего отца, ты его посланец, ты должен получить всю честь, которая тебе причитается, а значит, конунг должен принять тебя как почетного гостя и посадить напротив себя. И он знает, что если он этого не сделает, то я на него обижусь!
Темно-голубые глаза сверкнули, и Зимобор понял: это была нешуточная угроза.
Поначалу десятники остались возле ладей, со своими людьми охраняя товары. Но не надолго: довольно скоро за ними пришли люди с лошадьми и волокушами и проводили в гостиные дворы, где имелись и просторные спальные покои, и склады для товаров. Многие из конунговых людей если не говорили сами, то неплохо понимали по-славянски, а иные из приехавших тоже могли объясниться. Даже Зимобору пригодился небольшой запас слов, приобретенный у варягов Хединовой дружины и торговых гостей, с которыми он встречался в Смоленске и в Ладоге.
К вечеру все разместились. Ужин показался гостям просто восхитительным: им подавали ячменную кашу, свежие маленькие лепешки, жареную свинину, молоко, творог, сыр. Здесь подавали пиво! Кмети ревели от восторга, впервые за долгое время увидев знакомый темный, кисло пахнущий напиток. Десятникам стоило большого труда добиться, чтобы хоть кто-то из дружины не объелся до тошноты и не упился до полного беспамятства. Они хорошо понимали и целиком разделяли чувства людей, наконец-то дорвавшихся до обильной вкусной еды, но кто-то же должен был нести стражу и охранять склады!
К полуночи Зимобор буквально падал с ног от усталости. Хоть он и старался быть осторожным и соблюдать умеренность, но от еды и пива его тоже клонило в сон. Битком набитый покой оглашался восторженными пьяными воплями, кто-то уже храпел под столами, кого-то тошнило в углу – чего еще и было ожидать? Зимобор то дремал, сидя на свободном кусочке скамьи, привалясь к стене, то вздрагивал от чьего-то вопля или храпа, вскакивал и шел проверять стражу. В общем, он чувствовал себя совершенно разбитым и был просто счастлив, когда воевода Доброгнев отпустил его поспать.
Проснулся Зимобор ближе к полудню, когда вокруг Доброгнева уже собрались местные купцы, а приехавшие толпились возле бани, поставленной неподалеку – но с мудрым расчетом, чтобы в случае пожара пламя не достигло товарных складов. После бани он совсем ожил.
– Сегодня к конунгу пойдем вечером, воевода сказал! – обрадованно доложил Хват. – Сегодня мы с тобой, а завтра Сулица с Тихим. Там у конунга такие девки!
– А ты откуда знаешь? – Зимобор улыбнулся. Разумеется, и за морем Хват оставался верен себе.
– Видел, видел! – деловито ответил Хват – мол, как же это можно не видеть. – Ну, погуляем!
Готовясь к вечернему пиру, Хват извлек из своих пожитков крашенную в зеленый цвет рубаху с красным воротом, на котором было пришито несколько мелких позолоченных пуговичек, и щегольские полосатые штаны «шириной с чисто поле», как говорили про него в Полотеске. Зимобор тоже приоделся: от щедрот князя Столпомира у него теперь была нарядная желтая рубаха. Под нее он надел еще ту рубаху, которую подарила ему Крепениха, и благодаря их узорам теперь мог сойти за такого же полотеского кривича, как и сам Хват. Даже выговор его за эти несколько месяцев, как ему казалось, стал ближе к полотескому – а может, он просто перестал замечать разницу. Короче говоря, теперь он ничем не отличался от спутников и чувствовал себя просто одним из посланцев полотеского князя в гостях у его заморского сына.
Сидя за длинными столами в гриднице Бьерна конунга, он с любопытством оглядывал и местную знать, и сам дом заморского князя. Здесь не имелось ни подклета, ни горниц, а весь дом состоял из одного длинного здания, поставленного прямо на землю. Деревянные перегородки делили дом на три части: одна из них служила хлевом, другая – амбаром и кладовкой, а средняя часть была жилой и отапливалась открытыми очагами, устроенными прямо на земляном полу и обложенными камнями. Вдоль стен тянулись широкие земляные скамьи, покрытые резными досками. Днем на них сидели, а ночью на них же спали. Высокую кровлю подпирали два ряда резных столбов, на которых висели разноцветные щиты, а стены были украшены ткаными коврами. На них среди узоров виднелись фигурки – мужчины в шлемах и с оружием, женщины с питьевыми рогами в руках, огромные змеи, корабли. Видимо, узор ковров рассказывал местные предания, которых Зимобор не знал.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
