Я отступил ещё на один шаг и пристально посмотрел на дознавателя. Какое-то время он просто стоял и хмурился, обдумывая мои слова, а потом разом посветлел лицом и протянул мне руку:
— А, знаете, к Древних богам все эти тайны! Вы правы, Гумонд. Разворошим это гнездо шершней, и уже никто не сможет ничего замять!
Не дожидаясь ответа, ликан повернулся к двери и метнул в неё боевую молнию, припрятанную в рукаве.
Междуглавье 9
С некоторых пор Ярлонг ходил по улицам столицы крайне редко и всегда оглядываясь по сторонам. С тех пор как бесследно исчез Рауд и Феникс, остались только они с Томасом. Двое из тех, кто когда-то организовал Лигу неравнодушных. А теперь они сами стали чьей-то добычей.
Главный продолжал уверять, что всё в порядке, бравировал своими связями и таинственными покровителями, но Ярлонг видел отблеск того страха, что навек поселился в душе. За ними тоже придут, это лишь вопрос времени.
Вчера, когда поздно ночью возвращался с Приёма у Седьмого Драка, он почувствовал чей-то взгляд и выглянул из окна кареты. Выглянул — и взгляд сразу наткнулся на одинокую мужскую фигуру в тёмном плаще на той стороне пустынной улицы. Незнакомец просто стоял, сжимая в руке массивную трость с серебряным набалдашником, но чутьё Мага не могло подвести: тот следил за ним. И трость в руках мужчины походила на аксессуар, а не на средство опоры для немощных ног.
Ярлонг сразу же написал Главному, но тот, счастливо помолвленный и обласканный семьёй, не придал его словам должного значения. Однако пообещал, что напишет таинственному покровителю и «тот в два счёта решить проблему». Ярлонг в это не верил, он больше полагался на собственные сны.
В последнее время ему всё чаще являлась в них Она. Смотрела с улыбкой и молча протягивала тонкую руку, призывая пойти с ней. В конце концов, повторяющиеся сны так измотали Мага, что он переоделся, выпил зелье, изменяющее внешность, и отправился в Кломмхольм под видом лекаря, ищущего работу.
Главной целительницы в это время на месте не оказалось, как его и предупреждал привратник, подозрительно окинув перед этим пристальным взглядом. Но за пару звонких монет помощницы, служащие в лазарете, привели ему Фарфелию. На её губах блуждала та улыбка, которую он хорошо помнил, но глаза оставались бессмысленными.
Он принёс ей коробку со сладостями. Теми, которые она так любила, но и это не вызвало в девушке никакого отклика. Она поблагодарила с таким видом, что Ярлонг сразу понял: всё кончено. Пожиратель выжег в ней душу, осталась оболочка, способная делать только то, что говорят, и то, что стало привычкой при жизни.
Свидание тяготило его. Нет, не из-за чувства вины, здесь он по-прежнему считал себя правым. Ламия есть ламия, змея хороша как любовница, но не как жена. Родители уже подыскали ему благопристойную партию, главное, с богатым приданым. Фарфелия настаивала на женитьбе, и он чуть было не поддался чувствам. И что бы ждало их? Неоплаченные карточные долги никто не простит, а теперь кредиторы готовы подождать.
Ушёл Ярлонг с тяжёлым сердцем. Последний раз коснулся её холодных губ и подумал, что надо бы уничтожить то, что осталось от Фарфелии. Копия позорила оригинал. Но не смог, хотя и достал нож. Это Пожирателем легко и приятно управлять, особенно под воздействием Адамановой жилы, а вонзать лезвие в живую плоть — варварство.
Да и шума потом не оберёшься. И запачкаешь одежду, а ведь убийцу станут искать. Нет, осложнений в его жизни хватало и без этого.
Придя домой, первым делом он просмотрел почту. Вот оно, письмо от Томаса!
«Приходи ко мне, отпразднуем мою помолвку в тесном кругу».
Это означало, что появились новости. Сесилия, невеста Томаса, конечно, девица статная, а репутация у неё подмоченная. Связалась с Драконом из Восточных земель, говорят. Даже позволила зайти этим отношениям дальше платонических. Словом, совсем не то, что стоило праздновать. Для Дракона взять в жёны порченную не им, пусть и Сильфу, — позор и смех за спиной на всю жизнь.
Томас встретил его в домашнем халате. Ярлонг смотрел на него и недоумевал, как это они с Волками были настолько слепы, чтобы признать его Главным. Мутные, вечно бегающие глаза с заискивающим взглядом, невысокий рост не выдавали в нём лидера, но говорить и править он умел лучше прочих. Вот и ответ.
Попали под обаяния властолюбца, кичащегося своими связями. Надо сказать, Дракон не врал. И Пожиратель, и прочие артефакты, не говоря уже о запрещённом зелье, говорили о его возможностях. И до поры до времени Ярлонг сам верил, что за Лигой стоят серьёзные гранды, возможно, члены Верховного Совета.
Но теперь, и это понятно как день, они от них открестились. Спасали собственные шкуры.
— Посмотри, что мне пришло за поздравление, — усмехнулся Главный и подал ему серую бумагу.
«Приходите завтра к полуночи на заброшенную фабрику в Южном округе. Вдвоём. Есть новости и посылка. Или живите как знаете.
Ваш СС».
— Наконец мы пополним свои запасы, — с радостью потирал руки Главный, а Ярлонг смотрел на него и думал, что Адамантова жила вконец лишила Томаса природной осторожности. Правы те, кто утверждает, что она приводит к безумию.
— Это ловушка, — осторожно начал Ярлонг. — Не ходи. Мы с тобой последняя нить, что связывает этих существ с Лигой. Разве ты не понимаешь?
Главный понимал, но всё же жажда зелья и обретения былой власти кружила голову, заглушая голос разума.
— Они убьют нас, — мрачно сказал Маг, оглядывая гостиную. — Теперь мы сами по себе. Нет больше никакой Лиги.
— Пока нет, — кивнул Томас, пусть нехотя, но согласившись со мной. — Пусть всё утихнет, а там со связями моего будущего тестя мы найдём новых покровителей. Древние давно кость в горле Истинных. Пора начать её крошить.
— Но где мы теперь достанем зелье?
— Я работаю над этим, не переживай. Деньги открывают любые, даже тайные двери.
Глава 27
Последние дни оказались столь насыщены событиями, что всем было не до занятий.
Внезапно арестовали второго проректора Нардика Стенсена по обвинению в изготовлении Адамантовой жилы, запрещённого зелья, наказание за это деяние — тюремное заключение сроком до десяти лет с лишением привилегий.
В коридорах, столовой и даже в душевых только и разговоров было, что про это. Одни говорили, мол, Стенсена подставили Истинные. Древняя кровь у них давно поперёк горла. Дознаватель захотел выслужиться, а новый преподаватель вернуться в родную Академию.
Другие отвечали, что не всё так очевидно, как представляется. Стенсен давно метил на место Келисии, желая вернуть Кломмхольм под мужское руководство, а сделать это можно, только угодив Истинным.
Покровительство власть имущих всегда требует денег. Пусть проректор волей начальства и преподавал светскую этику и танцы, всё же кто-то помнил, что в былые времена он имел совсем другие склонности.
