Цена принятия христианской Благой Вести для мусульманина поистине огромна.
Разумеется, если я последую за Иисусом, то буду немедленно исключен из общины. Для благочестивого мусульманина это означает потерю всех дружеских, приятельских, деловых связей, которые он строил с самого детства. С обратившимся мусульманином рвут связи его родители, братья и сестры, муж или жена, дети.
Трудность эта неизмеримо возрастает для мусульманина, которому не на кого опереться, у которого нет близких друзей-христиан. Мне известны немало мусульманских женщин, которые признают, что нуждаются в Христе, но обратиться не могут – из страха, что муж прогонит их или и того хуже. Зачастую у них нет собственных средств даже на выживание, не говоря уж о возможности бороться за детей в суде. Объявив себя христианками, они окажутся нищими, на улице, потеряют детей, а от всех родных и друзей будут встречать лишь гнев или холодное презрение.
Однако многие не понимают – да и сам я не понимал, когда принимал эти решения, – что мусульманин не взвешивает эту цену сознательно. Я никогда не говорил: «Нет, лучше останусь мусульманином – ведь, если последую за Иисусом, это будет стоить мне семьи». Нет: отвержение христианства было для меня автоматической реакцией, чем-то вроде рефлекса. Я подсознательно искал пути и способы отрицать Благовестие и дальше, чтобы не задумываться о том, чем мне придется за него заплатить.
Мое решение обрушит немыслимый позор на всю семью. Даже если я прав… как посмею я навлечь на своих родных такую беду?
Но я – не единственный, кому пришлось бы заплатить за мое решение. Мои родители известны и уважаемы в мусульманском сообществе, главным образом благодаря трем чертам нашей семьи: неизменная радость к жизни, теплые и нежные отношения – и твердое мусульманское благочестие. Стоит мне последовать за Иисусом – и все это рухнет.
Мое решение обрушит немыслимый позор на всю семью. Даже если я прав насчет Иисуса – как посмею я навлечь на своих родных такую беду? После всего, что они для меня сделали?
Именно ужас перед позором, непоправимо чернящим всю семью, толкает многих на Ближнем Востоке на так называемые убийства чести. Ни в Коране, ни в хадисах об убийствах чести ничего нет, однако в Коране есть приказ казнить делателей злого[116], а в хадисах много раз повторяется заповедь убивать отступников[117].
Такого рода убийства не ограничены Ближним Востоком. Через несколько месяцев после выпуска Майк позвонил мне и сообщил, что в Нью-Джерси была убита целая семья христиан с Ближнего Востока: их «казнили» за то, что они опозорили ислам. «Если ты примешь Иисуса, – спросил он, – как думаешь, не будет ли и тебе грозить опасность?» Я поблагодарил его за беспокойство, но ответил, что об этом тревожусь меньше всего. Мои родные никогда ничего подобного не сделают, и в целом такие убийства довольно редки – гораздо более распространен страх перед ними. И потом, разве не высшая честь для христианина – стать мучеником?
Более всего беспокоило меня то, что, приняв Иисуса как Господа, я могу ошибиться. Что, если Иисус – не Бог? Тогда я начну поклоняться человеку. Это навлечет на меня гнев Аллаха, и я гарантированно окажусь в аду.
Разумеется, именно этому учит Коран. В исламе существует лишь один непростительный грех – ширк, вера в то, что Богом является кто-то, кроме Аллаха. Ширк применительно к Иисусу специально обсуждается в 5:72. Там сказано: для тех, кто признает Иисуса Богом, «пристанищем будет геенна».
Ширк – непростительный грех в исламе. Это слово приблизительно можно перевести как «идолопоклонство»: смысл его в том, что кто-то или что-то ставится на место Аллаха.
Такова цена, которую должен взвесить мусульманин, размышляя о христианском Благовестии. Ему грозит потерять всех родных, близких и друзей, быть может, потерять и саму жизнь, а в случае, если он ошибается – и надежду на райское блаженство в посмертии. Не будет преувеличением сказать, что, принимая крест, мусульманин рискует всем.
Но ведь в этом суть креста. Поэтому Иисус сказал: «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее» (Мк 8:34–35).
Стоит ли мне взять крест и быть распятым подле Иисуса? Если он не Бог – конечно, нет! Потерять все, что я люблю, ради поклонения ложному Богу? Да не будет этого!
Но если он воистину Бог?
Тогда, разумеется, да! Пострадать вместе с Господом и этим навеки с ним соединиться? Да, тысячу раз да!
Теперь ставки были яснее, чем когда-либо, и оставалось лишь одно: узнать, кто же Он. От ответа на этот вопрос зависело все. И я начал молить Бога открыть мне Себя. На ходу, в дороге, молясь, лежа в постели, я умолял, чтобы Он показал мне истину. Прежде Он сверхъестественным образом указывал мне путь – и я непоколебимо верил, что это произойдет снова.
