Часы в отдалении пробили полночь, и я спохватилась. Элиас!
— Что-то не так? — Маргарита заметила моё оживление.
— Твой брат просил встретиться с ним внизу. Младший брат.
Она печально вздохнула.
— Жаль мальчика. Скоро ему предстоит пережить потерю. Это способно сломать на всю жизнь. Особенно, если любовь настоящая. А она, похоже, именно такая.
Я сжала кулаки.
— Для Рашель не всё потеряно. Всегда есть шанс…
— Нет, Лилит. Девочка почти мертва. Живые пока не замечают, но я вижу: она истончается. С каждым днём всё больше и больше. Прости, что говорю это, но нет смысла внушать беспочвенную надежду.
Сердце сжалось, но я взяла себя в руки. Нельзя оплакивать того, кто еще жив. Хотела, было, спросить Маргариту, не видит ли она чего «такого» и в Ульрихе, но она растворилась. В тот же миг зажглась лампа. Огонёк вспыхнул сам по себе.
…Вниз я спустилась минут через двадцать. Элиас весь извелся.
— Наконец-то! Я думал, ты уснула.
На языке вертелась гадость и непременно бы сорвалась, если бы не…
— Не в привычках Лилит приходить по первому зову.
В темноте сверкнули желтые глаза, похожие на две луны.
— Ох….
Герцогиня! Рашель права, дело точно семейное…
— Держи, — Элиас протянул черный плащ с капюшоном. — Идём внутри стен к западному выходу.
— Мы выйдем из замка?
— Ага.
— Но…
— Меньше слов, больше дела, — вмешалась герцогиня ядовито. — А если хочешь поговорить, поведай о причине задержки.
Из ушей повалил дым. Почти в буквальном смысле. Ну, хвостатая стерва!
— Марго приходила, — бросила я тоном, будто сообщала, какая погода за окном. — Поговорить о письме из сна. Оно предназначалось брату, но тот его не получил.
О, да! Это я «хорошо» сказала! Дражайшие родственники застыли двумя статуями. У кошки шерсть на загривке встала дыбом.
— Ну? — я сделала приглашающий знак рукой. — Мы идём? Или как?
Элиас качнулся, герцогиня нервно переступила с лапы на лапу.
Молодец, Лил. Довела и дядю, и бабулю.
— Что она… хм… еще сказала? — спросила герцогиня Виктория.
— Э-э-э… — я подошла к стене и раздвинула древние камни.
Вот что ответить? Говорили-то мы о Рашель и ее скорой смерти.
— Это был личный разговор.
Я не видела их реакции, успела войти в синий коридор, но, судя по покашливанию Элиаса, Её кошачья светлость не обрадовалась отповеди. Однако смолчала. И правильно. Не ей влезать в мои отношения с Маргаритой.
В стене мне так и не соизволили поведать о пункте назначения. Родственники шли, молча. Лишь снаружи, когда на голову полили потоки дождя, Элиас велел:
— Прижми ладонь к левой щеке. Как можно крепче.
Сказал, сделал шаг вперед и… исчез. Растворился в воздухе. В буквальном смысле. Вот только что был и сгинул.
— Твоя очередь, — «обрадовала» кошка. — Не бойся. Просто иди. Я за тобой.
Призывая на черную голову герцогини всех демонов разом, я подчинилась. Не отступать же в ее присутствии. Не дождется бабуля проявления страха. Или слабости.
Шаг. Другой. Третий и…
Глаза застлала чернота. Но лишь на мгновение. Через секунду взору предстали… до боли знакомые серые башни замка Ван-се-Росса.
— Как? — только и смогла вымолвить я, вертя головой.
Дорога из камня, ведущая к воротам, за которыми начинается спуск в посёлок Бирюзовый, рябиновая аллея справа, клумбы слева, а впереди парадное крыльцо, на которое летом я взбежала с окровавленным Урсулом на руках. А еще герцог Эдвард, спускающийся нам навстречу в домашнем одеянии.
— Без паники, Лилит, — шепнул Элиас. — Это был портал. Открывается только для нас: кровных родственников Гвенды Ван-се-Рмун.
В голове стучало, мысли неслись вихрем. Портал? Вот так просто! Под носом у всех мэтров вместе взятых во главе с директором?!
— Он появился только что или…
— Находится там много лет.
Я усмехнулась. Ну и дела!
— А ладонь к щеке зачем прижимать?
— Чтобы печать не почувствовала внепланового перехода. Поверь, иначе грозят ощущения не для слабонервных.
Точно! Герцогиня однажды сказала, что Ван-се-Росса не нужна печать, чтобы попасть в Гвендарлин или же покинуть замок.
— Так зачем же мы тратим время на многочасовые поездки в карете?
— Я по четыре раза в год задаюсь этим вопросом, — проворчал Элиас и охнул, получив подзатыльник от матушки, успевшей принять истинный облик.
— А про конспирацию вы двое никогда не слышали, да? — спросила она строго и добавила: — Поторопитесь. Ночь не бесконечна, а вас нужно еще обратно возвращать.
— Не нагнетай, дорогая, — вмешался герцог Эдвард и поприветствовал меня: — Доброй ночи, Лилит. Очень рад тебя видеть.
— Доброй… — пробормотала я, не решившись назвать его «Вашим сиятельством». Слишком официально. Он ведет себя со мной по-семейному. Вот с герцогиней держать дистанцию легко. Она навсегда останется женщиной, вышвырнувшей меня, как мусор.
Замок спал, хотя обычно по ночам слуги занимались уборкой. С некоторых пор под предводительством моей тетки Дот. Но, видно, сегодня все получили выходной. Нашему посещению обители Ван-се-Росса полагалось остаться тайной. Но какой вообще в этом смысл? И почему мне ничего не объясняют? Элиас явно в курсе причины ночного моциона. Глаза так и светятся от предвкушения.
— Лилит, извини за секретность, — герцог Эдвард прочитал мои мысли. — Для чистоты «эксперимента» тебе до последнего следует оставаться в неведении. Но вот мы, собственно, и пришли.
Он достал из кармана ключ и отпер дверь одного из залов. Я вошла внутрь после герцогини, готовясь увидеть нечто необыкновенное или жуткое. Однако в зале не встретило ни то, ни другое. Зал, как зал: диваны, кресла, свечи на столе и камине. А еще накрытая тканью картина. Предмет, ради которого мы, вероятно, и пришли.
— Лилит, — главную роль взял на себя герцог. — Эта картина, точнее, портрет — настоящая находка. Мы хотим, чтобы ты внимательно взглянула на него и сказала, кого видишь.
— Хорошо, — пробормотала я, гадая в чем подвох.
Герцог коснулся ткани, а я поежилась. Из-за пристальных взглядов герцогини и Элиаса.
Мгновение, и завеса слетела, открыв красивое и волевое лицо мужчины. Очень знакомое лицо. Художник идеально передал каждую черточку: черные глаза, высокие скулы, вычерченные губы. Не ошибешься, узнаешь мага без труда. И всё же с портретом явно было что-то не так. Он выглядел очень старым. Я бы даже сказала — древним.
