Рыжий вчера, конечно, сделал вид, что поверил в этот цирк с якобы подстроенными спасработами – «учёба боем», ха-ха! – но наверняка заметил, что «травма» была слишком специфической. Для учебы, как ни крути, логичнее отыгрывать срыв с переломами и ушибами, а не паническую атаку.
Я выбрался из палатки, отметив про себя, что совсем не слышу дыхания Саньки, а значит, он уже проснулся, но притворяется спящим, не желая со мной говорить. Вернувшись за телефоном, не застал парня на месте. Удрал…
Звонить Инессе не хотелось совершенно – в подобном настроении я мог нагрубить девчонке по самое не балуйся. Да и вообще самым логичным было бы выкинуть её из головы, но каждую ночь я видел… нет, «видел» неверное слово! – я чувствовал её, хрупкую, доверчиво льнущую ко мне, чистую и открытую. Даже хотеть её было неким кощунством, что, впрочем, не мешало мне хотеть…
И тем противнее было понимать, что это лишь игра воображения.
Я должен с ней поговорить, должен услышать её лицемерный голос и разбить в дребезги свое наваждение.
Так что на скалу я всё-таки залез с телефоном, а она снова проигнорировала мой звонок. Вот стерва!
Нет, надо обязательно кого-то трахнуть. Сегодня же присмотрюсь к нашим девчатам. Хотя, боюсь, окучивать этих «самых стойких» придётся долго. И как бы самому не попасть под раздачу репшнуром с карабинами, как Стас когда-то.
На исходе пяти минут, отведённых на возможный перезвон,телефон вдруг завибрировал. Я принял вызов не глядя, едва не выронив трубу.
– Слышал, у тебя вчера были спасработы? – донеслось оттуда.
Я даже головой помотал, пытаясь стереть из мыслей картинку сидящего в гостях у Инессы отца. Протяжно вздохнул и досчитал до трёх, прежде чем как можно беззаботнее ответить:
– Да, пап. Учёба боем.
Из трубки донёсся голос мамы:
– У тебя всё хорошо, сынок?
– Да, мам, всё отлично. Сегодня ещё день лазаем, а завтра выдвигаемся на пороги.
Родители чуть помолчали, потом мама выдала совершенно не свойственное ей:
– Береги себя, малыш!
– Мать, какой он тебе малыш? – возмутился отец. - Он тебя на две головы выше!
– Стопроцентно! – подтвердил я. - Ладно. Не садите мне заряд! У нас всё отлично!
А Славик – мудак. Что он там наболтал в своем отчёте,из-за чего мама так всполошилась?
Вернувшись к палатке, я застал-таки Саньку, причём за варкой кофе. Настроение слегка подлетело, но тут же и приземлилось – мелкий, предлагая мне кружку, прятал глаза.
Песец,ты снова рядом? Я не надоел тебе, пушистая сволочь?
Саша
Проснулась я в позе… нет, не лотоса, а практически распластанная на Дэне,и утыкающаяся… эээ… чебуреком ему между ног. Где тоже был недвусмысленный такой… намёк на продолжение…
В общем, да – проснулась я резко и сразу. Откатилась в сторонку, подальше от недвусмысленных намёков, и сделала вид, что сплю.
Вскоре проснулся Дэн. Он почти сразу куда-то ушёл – наверное, опять звонить этой Инессе, - и я, внезапно разозлившись, решила встать. Да и, честно говоря, мне тоже было нужно позвонить. По этому поводу я выклянчила вчера вечером у Драго спутниковый телефон, но, увидев время, подумала, что лучше сделаю это с утра. Последний раз я звонила родителям и Машель два дня назад, заверила их, что всё отлично,и я буду отчитываться хотя бы иногда. Да, папенций так и сказал – вспоминай о нас хоть иногда. Машель в трубку только согласно гыкнула.
Уйдя подальше от палатки, я достала телефон Драго и набрала номер сестры. Начнём с неё, зарядимся позитивом.
Но ответил папа.
– Это ты, наша горная козочка?
Я фыркнула. Козочка! Горная! Блин, папенций в своём репертуаре.
– Я, я. А как ты понял, что это я?
– Шесть утра, ёптить, дочура. Кто еще может звонить Машель в шесть утра?
– Ну, не знаю… Ухажёр…
– Я бы сказал даже, ухо-жор. Нет, морковка. Ты и только ты. А сестрица твоя в ванной уже, вскочила сегодня ни свет ни заря, чтобы успеть помыться. В восемь утра воду отрубают.
– Я бы посочувствовала, но у меня тут вообще нет водопровода.
– А ты не сравнивай, ты на это сама подписалась, Сашель.
– Дочь! – рявкнула в трубку мамзель, да так, что я подпрыгнула. - Где твоя совесть? Совсем предкам не звонишь! Мы же волнуемся!
В общем, еще минут пять я заверяла то папу,то маму, что со мной всё в порядке – действительно в порядке, без обманов, честное слово, ну честное-пречестное, ну маааам! – и только после этого я удостоилась чести пару минут поговорить с Машкой.
– Ты там не шалишь? - шепнула она в трубку заговорщицким шёпотом.
– Ну-у-у…
– Ясно. Расскажешь!
И тут я вдруг поняла. Рассказать?! Не-е-ет. Это только моё!
И я совершенно точно знаю, что по этому поводу сказал бы папенций.
«Взрослеешь».
Да, наверное.
Ева
Её разбудил Чупс, увлечённо чавкающий над бесславным трупом маленькой серой мышки. Но как только Ева подняла голову, кот удрал, прихватив с собой добычу – видимо, чтобы не делиться.
– Да не ем я мышей, не ем, – пробурчала Ева, откинулась обратно на спальник, но сон больше не шёл. Кроме того, она обнаружила, что хочет в туалет – вот и пришлось вставать, выползать из палатки и, потягиваясь, идти в кустики.
А в кустиках Ева встретила гитариста в розовой футболке. Хорошо, что все свои дела она успела сделать, а то было бы неприятно.
Парень широко и нагло улыбался. Его явно ничего не смущало.
– Думаешь, футболка даёт тебе право ходить направо? - усмехнулась Ева, не отводя взгляда.
– Направо лучше, чем налево, - ответил... как его… да, Серый, делая шаг вперёд, и Еве пришлось чуть поднять голову, чтобы смотреть ему в лицо.
Там было на что посмотреть, надо признать. Не зря мальчик так популярен у девочек, ой, не зря. И песни поёт красивым баритоном, и на гитаре бренчит, а уж улыбка – на пол-лица, обаятельнее не бывает,и взгляд лукавый, умный,искрящийся озорством и уверенностью в себе. Харизма, сбивающая с ног. И не такая тяжёлая, внушительная, как у Драго, а лёгкая, светлая, весёлая.
– Серый тебе совсем не подходит, – сказала вдруг Ева,и улыбка собеседника стала чуть удивлённой.
– Это еще почему?
– Ты не серый, уж извини. Скорее уж Светлый. Или Радужный. Или Джой, чтобы помоднявее.
– Джой?
