— А где Сандер? — внезапно осенило Анжелику, и на мгновение задумавшись, Катерина спокойно ответила:
— Его самочувствие стабилизировалось, поэтому он сейчас в обычной палате… Я была у него, правда, он пока не пришел в себя.
— Я должна убедиться, что он в порядке, — решительно заявила Анжелика, слишком резко встав с кровати, от чего голова закружилась, и мать со страхом поддержала ее, обняв за талию.
— Позже мы вместе пойдем, Лика. Тебе лучше отдохнуть и набраться сил.
— Нет, сначала я увижу Сандера, — упрямо настаивала она, и Катерина тяжело вздохнула. Вот в этом вся Анжелика: если чего-то захочет, то даже небеса не станут препятствием ей, хотя ничего плохого, с одной стороны, нет. Для того, чтобы достичь своей цели, нельзя пасовать перед трудностями, тем не менее именно эта настойчивость привела Анжелику к возникшей драме. Если бы она не пошла наперекор матери, то не познала горький вкус предательства.
А Александер Девуа достаточно привлекательный парень, благородный, самоотверженный, ведь рисковал собственной жизнью ради ее дочери. Выполнял ли он долг или в его сердце поселилась любовь, Катерина не знала, но возражений по поводу второго варианта не имела.
В конце концов, ее дочь очень молода, а из-за одной ошибки замыкаться навсегда в себе — это неправильно и недопустимо. Рано делать поспешные выводы насчет майора Девуа, тем не менее не упускать тот момент, что Лике, похоже, он тоже не безразличен, не следует.
Может, как друг?..
Он лежал на больничной койке, укрытый снизу легким одеялом. Палата была маленькая, но комфортная. Белые стены, стоящая поперек комнаты единственная кровать, маленький шкафчик в углу, большое окно с бежевыми занавесками.
Его грудь была туго перебинтована, но бурые пятна на повязках свидетельствовали о том, что рана все ещё кровила.
А рядом стоял полненький старичок в белом халате, заполняющий бумаги, периодически бросая взгляды на аппарат, к которому подключен Александер.
— Доктор? — неуверенно окликнула его девушка, и мужчина поднял голову, улыбаясь и поправляя очки.
— Вы его невеста? — поинтересовался старичок, легонько сжав ее ладонь в приветственном жесте. — Я Жан — Федерико Альмо, лечащий врач вашего жениха. Состояние его не критическое, но оставляет желать лучшего, тем не менее операция, как заверил профессор Ларош, прошла довольно успешна, только вот…
— Договаривайте, доктор, — взволнованно попросила Анжелика, призывая всю выдержку, чтобы не реагировать на имя, принесшее столько бед ей.
— Какое-то время он не сможет двигать левой рукой, — снисходительно посмотрел на лежащего парня Жан — Федерико. — Пуля прошла чуть выше сердца, действительно чудо, что она застряла в нервных окончаниях левого плеча. Выражаясь проще, его рука парализована.
— Боже! — прикрыла рот рукой Лика, едва не вскрикнув от ужаса. Она боялась представить, что будет после того, как Сандеру станет известно… Вряд ли он смириться с подобной участью калеки…
— Неужели ничего нельзя сделать? — встревожилась Анжелика, надеясь, что найдется выход из сложной ситуации, в которой оказался Сандер.
— Не знаю, — честно ответил старичок. — Понимаете, мы, врачи, бессильны перед временем, то есть уже завтра он может, как и прежде, работать левой рукой, а возможно и нет… Неделя, месяц или год — мы не знаем, но с ним будут заниматься лучшие физиотерапевты, ведь так пожелал Жиральд Ларош. Кстати, месье Девуа очень повезло с невестой.
— Невестой? — недоуменно приподняла бровь, и через несколько секунд до Анжелики дошло, что имеет в виду доктор. — Нет, я не его…
— Мне пора, — поторопился доктор, мельком глянув на наручные часы. — У меня еще вечерний обход, поэтому надо спешить. Я завтра утром еще зайду. Всего доброго!
— Подождите! — неожиданно воскликнула Анжелика и сама удивилась своему порыву, но отступать поздно. — Доктор, а кто… оперировал Сандера? Я имею в виду, где этот хирург?
— Я же сказал, что Жиральд Ларош провел операцию, — удивился он. — А куда он делся после всего, я не знаю. Наверное, отлучился по семейным делам или взял отпуск… Простите!
Анжелика сделала несколько шагов назад и рухнула на ближайший стул, прикрыв лицо руками.
Она не знала, что любовь убивает, может ставить на колени, а еще, что она разрывает души без сожаления. Любовь далеко не сказочное чувство, и те, кто считают так, всего лишь попали в коварно расставленные сети ее.
Он судьбу уничтожил Анжелики, но понять она не может до сих пор… За что? Почему именно она должна испить чашу горьких страданий?
Она ведь настолько слепо верила ему и безумно так любила, что боль от предательства рвала ее изнутри.
Отныне, все пойдет иначе…
Анжелика вытерла подступившие слезы и осторожно дотронулась пальцами до небритой щеки майора. А что он тогда пытался ей сказать? Помнит ли он то, что едва не признался ей в любви или это просто бред? Анжелика желала склоняться ко второму, потому что терять еще и друга уж слишком сильное потрясение.
Она больше никому не позволит стать частью ее жизни.
Тёмная и душная комната для допросов была наполнена горьким на вкус дымом крепких сигарет, что курил пару часов назад следователь. Маленькая тусклая лампочка в абажуре — единственный источник грязно-оранжевого света. Серая краска на стенах, в углах под самым потолком, покрылась маленькими паутинками трещин.
Жиральд брезгливо поморщился от предложенной сигареты и вздохнул, уставившись в одну точку, не обращая внимание на сидящего напротив светловолосого мужчину в форме, который, в свою очередь, не сводил любопытного взгляда с Жиральда.
— Вы не курите? — совсем не по делу поинтересовался следователь Клайв Лесби, мысленно продумывая, с чего начать. Не каждый день преступники сами приходили к нему с желанием сдаться, тем более столь уважаемый и известный профессор, утверждающий, что он — Повелитель.
— Нет, не курю, — короткий и немного резкий ответ заставил Клайва инстинктивно повести плечом, а следующие слова выронить сигарету:
— И вам я не советую курить. Рак легких в восьмидесяти пяти процентов случаев возникает из-за пагубного пристрастия к табаку и никотину.
— Ладно, приступим к тому, с чего следовало начать, — вернулся к теме следователь, однако пачку с сигаретами отодвинул подальше. — Месье Ларош, вы берете на себя ответственность за сказанное?
— Безусловно, — кивнул Жиральд, не смотря на сидящего напротив мужчину. — Ко мне часто приходили пациенты с таким диагнозом, вызванным дурной привычкой, как курение, хотя последнее, это скорее, психическое расстройство. Когда человек нервничает, чем-то недоволен, переживает, он обязательно закурит, считая, что так можно снять стресс. Вы волнуетесь?
— Я… — запнулся Клайв, прежде чем откашляться. Создавалось впечатление, что допрашивают именно его, а не он задает вопросы, что совсем не пришлось по вкусу следователю, особенно то, как верно Жиральд Ларош догадался о стрессе. Каждый день он ругался с беременной женой по любому пустяку, а спасительная сигарета помогала расслабиться. Может, правда, надо бросать привычку?
