Амирант спросил, писал ли Уолш на регистрационной форме имя Цика.
– Да, сэр.
– Хорошо. Вас обвиняли в подделке документов в связи с этим?
– Нет, сэр.
– Окружной прокурор спрашивал вас об этом случае?
– Да, сэр. Они спрашивали, подписывал ли я свидетельство.
– И что вы ответили?
– Нет, сэр.
На повторном прямом допросе со стороны обвинения Канкл развил тему покупки машины:
– Вас ведь никто не обвинял в подделке документов, верно, мистер Уолш?
– Так точно, сэр. За исключением мистера Амиранта, – отметил Дик.
В среду давали показания Дэйв Хашмейстер и Боб Шульц, раскрыв подробности слежки за обвиняемым. Здесь мы стремились продемонстрировать двуличность Гейси (то склочный, то сама доброта), постоянно пытавшегося обдурить полицию и просчитывавшего каждый ход. Показания Шульца насчет трупного запаха помогли прояснить причину, по которой мы обратились за вторым ордером на обыск. Присяжные, разумеется, не знали обо всех ходатайствах по поводу незаконности ордеров, но защита могла попытаться вернуться к этой теме. Однако адвокаты этого не сделали, и когда полицейские рассказали о странной активности на восьмой день слежки, защита задала всего несколько перекрестных вопросов.
Утром 14 февраля, в четверг, я вызвал Грега Бедоу, чтобы он описал ход всего расследования. Поскольку мы с ним долго и тесно сотрудничали и не раз обсуждали его показания, я вел Грега через допрос, а он предвосхищал мои вопросы. Мне хотелось как можно подробнее представить в протоколе работу полиции, чтобы у защиты не осталось шансов дискредитировать расследование. Гариппо, однако, часто принимал протесты наших противников, когда ему казалось, что мы вдаемся в излишние подробности. Мы запросили разрешение суда повторно вызвать Бедоу для дачи дальнейших показаний, и перекрестный допрос защиты перенесли на следующий раз. Одним из самых ярких свидетелей стал Рональд Роде. Присяжных позабавили некоторые его комментарии и тронула прямота. Роде, подрядчик с 23-летним стажем, познакомился с Гейси в 1973 году, когда тот остановился возле его объекта и предложил сотрудничество. Через некоторое время они стали друзьями, и Гейси пригласил Рональда с женой к себе на вечеринку. Рассказывая об этом присяжным, Роде в некотором смысле развенчал хозяина праздника.
– Народу было довольно мало, – заметил Роде. – Подрядчики и… Ну даже не знаю. Никого важного, насколько мне известно.
Гейси на скамье подсудимых болезненно скривился. По словам Роде, обвиняемый упоминал, что у него эмфизема и проблемы с сердцем.
– Я не понимаю, как человек с больным сердцем может работать в строительстве, и я всегда находился рядом, когда Джон занимался сносом.
– Какую работу тогда выполнял Джон? – уточнил Канкл.
– Да любую, – ответил Роде. – У него отлично получалось ломать вещи. Причем вкалывал он чуть ли не до трех ночи.
Обвинитель спросил, как вел себя Гейси в пьяном виде.
– Да как и все нормальные люди. Если мы перебирали, он блевал и отключался, вот и все. Мы относили Джона на кровать.
– Замечали ли вы, чтобы его поведение в такие моменты менялось?
– Нет, сэр.
Роде признался, что был очень расстроен слежкой, но Гейси его успокоил:
– Мол, он засудит город и избавит меня от полиции… Они стояли у моих соседей, я к такому не привык. Ну, я, конечно, не святой, но никогда не сталкивался с такими проблемами.
Также Рональд вспомнил, как Гейси пришел к нему незадолго до ареста:
– Он был какой-то растрепанный, будто всю ночь провел на ногах. И первым делом попросил у меня виски со льдом. – Роде пригласил его на кухню, и Гейси без конца повторял, что собирается на кладбище. – Джон говорил: «Я приехал попрощаться с лучшими друзьями». Я спросил: «О чем ты?» А он ответил: «Эти ублюдки снаружи хотят меня взять». Это он о полицейских. Потом подошел, положил руки мне на плечи и зарыдал: «Рон, я был плохим мальчиком». Я попытался его успокоить: «Да ладно, Джон, не настолько ты плохой». А он ответил: «Я убил примерно тридцать человек». Я был в шоке и не знал, что сказать, но потом заметил: «Джон, я знаю только двух действительно плохих людей, это Джесси Джеймс и Билли Кид. И они уже мертвы». Он только зарыдал еще горше.
Роде спросил о жертвах, и Гейси заявил, что это были очень плохие люди, черные, и они повсюду.
– «Хорошо, Джон, – сказал я. – Ты в дерьме». Я-то думал, что хорошо его изучил. Все равно как если лучший друг выстрелит тебе промеж глаз. Ясно, что он говорит правду, но совершенно непонятно, что с этим делать.
Гейси взял куртку, собираясь уйти, продолжал Роде, и из кармана выпали четки. Он наклонился их поднять.
– Я сказал: «Ах ты сукин сын, когда это ты успел стать религиозным?»
Канкл спросил, посещал ли Гейси церковь.
– Никогда.
Когда Гейси дошел до двери, Рональд схватил его и встряхнул.
– «Джон, – попросил я, – скажи мне правду хоть раз в жизни. Ты знаешь мальчика Листов?» Он ответил: «Рон, клянусь, если бы он вошел сейчас в дверь, я бы его не узнал». А потом потребовал одолжить ему пистолет. Я ему сказал: «Джон, я ни за что не дам тебе пистолет. Зачем он тебе?» А он мне: «Если меня арестуют, прихвачу с собой парочку этих ублюдков». Но я ему твердо ответил: «Дружище, если тебя арестуют, ты не будешь стрелять из моей пушки».
Далее Роде рассказал о неожиданном звонке Гейси спустя полгода после ареста.
– Он застал меня врасплох. Я спросил: «Джон, как ты выбил себе телефонные звонки?», и он ответил: «О, я тут знаменитость». – Они немного пошутили, и Роде перешел прямиком к делу: – «Объясни-ка мне вот что. Как тела попали под твой дом?» Он немного помолчал, а потом сказал: «Ты удивишься, но много у кого есть ключи от моего дома». А я возмутился: «Ах ты засранец, а почему у меня их тогда нет?» – Присяжные дружно рассмеялись.
Канкл спросил, говорил ли Гейси по телефону что-нибудь о деле. Как оказалось, подрядчик сообщил другу, что на его стороне много врачей: «можешь быть уверен, через годик я выйду».
На перекрестном допросе Амирант спросил Роде о его чувствах:
– Вы считаете, что этот человек причинил вам боль? Вы злитесь?
– Моя боль не сравнится с тем, что чувствуют некоторые из сидящих в зале людей. Она совсем другая.
Амирант спросил, был ли Роде удивлен или шокирован.
– Я верил Джону, – признался Рональд, – пока не выкопали первое тело.
Для обвинения важно показать, что улики хранились в неприкосновенности. В качестве эксперта по уликам мы выбрали криминалиста Дэниела Дженти, поскольку он участвовал в поиске тел на Саммердейл, 8213, с той самой ночи, когда обнаружили первый труп, и до самого конца.
Линкольн спросил Дженти о его первом спуске в подпол в ночь второго обыска. Криминалист опустился на колени и продемонстрировал присяжным, как копал в ограниченном пространстве и по-пластунски проползал под опорными балками. Дженти рассказал, как нашел останки в земле под темными лужицами с красными червями. Это было первым «путешествием» присяжных в подпол, и они увлеченно внимали эксперту.
