Опомнилась Клэр тогда, когда дыхание у нее перехватило и она смолкла, тяжело отпыхиваясь, содрогаясь с каждым глотком воздуха и глядя, глядя на Данкана, который теперь стоял перед нею обнаженный, свободный и чистый. Его черные глаза смеялись, и он, шагнув к ней, положив пальцы на ее белую чешую, произнес:
— Как ты прекрасна… моя Белая Драконица! Моя самка… моя!
В его голосе звучало плохо скрываемое ликование, и он несколько раз поцеловал ее белоснежную голову, украшенную изящным гребнем. Клэр уткнулась в его грудь, закрыв глаза; голова ее кружилась, от напряжения и долго скрываемого страха ей хотелось рыдать, но его ласковые ладони, поглаживающие ее шею, привели ее в чувство.
— Красивая моя, — шептал Данкан как завороженный. — Моя драгоценная! Моя хрустальная любовь! Моя…
Клэр пропустила тот момент, когда он стал Драконом, и его алая чешуя прижалась к ее чешуе, белой. Его крылья касались ее, прикрывали ласкали, и Данкан, покусывая ее изящно выгнутую шею, шепнул:
— А не спалить ли нам тут все, дорогая?
— Непременно, — ответила Клэр. В ее душе поднималась волна ликования, и она ощутила, что под языком ее снова становится жарко, так жарко, что пекло. — Очень хочется выплюнуть как можно больше яда! Только…
Она оглянулась, отыскивая кого-то взглядом.
— Только со мной был Патрик, — продолжила она. — Как бы мы не повредили ему…
— Ну, уж Патрика от кого другого я смогу отличить, — заметил Данкан, распахивая крылья.
* * *
И еще долго пара драконов — алый и ослепительно-белый, — носились над Мертвым Городом, поливая его струями пламени и выжигая всю нечисть, что только видели.
А тот, кого называли Патриком, наконец оставив образ прислужницы мертвых Богов, прокрался в подожженный храм, к останкам Мертвой Богини, которая хотела стать Первой.
Как бы ни было ему страшно и противно, но он разломал еще горячие кости и, запустив руки в грудь, раздобыл сверкающее сокровище — хрустальное мертвое сердце, — и уложил его в сундучок, ничем не отличающийся от того, в котором когда-то хранились золотые яйца.
— Равноценный обмен, — посмеиваясь, произнес он, прислушиваясь к кровожадным драконьим визгам. — Что ж, эта юная парочка сейчас спалит здесь все дотла! Так что мне нужно поскорее убираться!
И он поспешно покинул храм.
Эпилог
— Значит, съела…
Клэр не думала, что стоят перед Повелителем — Эриком Черным, как называли его Мертвые (теперь во всех смыслах этого слова) Боги, — будет так волнительно.
Она много раз представляла себе этот разговор, и каждый раз придумывала все более и более дерзкие ответы на те вопросы, которые он, несомненно, ей задаст. Однако вся ее решительность сползла с нее, словно ее сняли вместе с привычной пиратской одеждой. Перед Повелителем негоже было представать в разбойничьем образе, а то ведь он может и потопленные корабли припомнить. И Клэр покорилась, уступила Данкану, который хотел показать свою самку — теперь уже законную жену, — своему Повелителю как приличную и прекрасную даму. Она надела выбранное им платье из светлой серебряной жесткой парчи, с нижними юбками светло-бирюзового, как волнующееся море, цвета. Серебряный корсет так крепко стискивал ее тонкую талию, что она еле могла дышать, и крохотные туфельки вместо привычных сапог были непривычно легки. Клэр неуютна была дворцовая обстановка; непривычны яркие роскошные одежды, мудреная прическа и оголенные плечи и грудь, соблазнительно вздымающаяся над вырезом жесткого платья. Не находя под рукой привычной ей сабли, Клэр ощущала себя так, словно лишилась поддержки. От нарочито женственного наряда ей казалось, что ее руки ослабли, и пламя ее, могучее бело пламя, которое расплавило даже каменные храмы в Городе Мертвых, заставив их течь вулканной лавой, почему-то не напоминало о себе, дремало в ее сердце. Она смотрела в темные глаза грозного Дракона, которого Данкан уважительно называл Повелителем, — и терялась, словно совсем юная девочка.
От немудреного вопроса — «съела?» — Клэр словно онемела и оглянулась на Данкана, ища поддержки, и тот тотчас выступил вперед и согласно склонил голову:
— Да, Повелитель, — подтвердил Данкан. — Она их… уничтожила.
Эрик Черный хмыкнул и Клэр оробела еще сильнее, несмотря на то, что долго убеждала себя не пугаться и не тушеваться. Повелитель — это было понятно сразу, — был огромным Драконом, мощным. Даже в обличье человека, удобно расположившись на троне, он выглядел угрожающе, и Клэр отчего-то терялась, робея как никогда.
— Интересный способ уничтожения, — заметил Эрик Черный, поглаживая подбородок задумчиво. — Значит, ему мы обязаны появлением в нашем мире Белой Драконицы?
Данкан снова покорно склонил черноволосую голову. На миг на его губах промелькнула самодовольная, гордая улыбка. Клэр вспыхнула от смущения и опустила заалевшее лицо; в этой ситуации, как ни верти, Данкан проявил невероятное чутье. Унюхал, учуял в никогда не превращавшейся самке Драконицу; не стал убивать. Не посмел поднять руки. На свой страх и риск объявил ее своею — хотя за пиратство ей полагалось такое же угощение, каким она сама потчевала Барнса. Корабль с его останками пришел в порт столицы, немало удивив Повелителя нахальством раскомандовавшейся девчонки.
— Если ваша милость позволит, — снова встрял Данкан, — то я берусь отработать образовавшийся… долг. Я готов был итак выкупить одно из яиц для Клэр, но…
— Да не нужно, — внезапно беспечно и даже озорно перебил его речь Эрик Черный. — Горящий Мертвый Город дорогого стоит. Они же не просто так настроили своих поганых домишек из камня; даже пламя Дракона не может их уничтожить. А ты смогла… И я получил кое-что еще, — проговорил он многозначительно и веско. — Кое-что дорогое, почти бесценное. Хрустальное сердце Мертвой Богини. Метаморф принес его мне. Странное существо; я думал, он меня обманет.
— Метаморф? — осторожно переспросил Данкан. — Сердце?..
— Да, Патрик, — оживилась Клэр, поняв, что пристальное внимание грозного Повелителя больше не направлено на нее. — Помощник капитана! Он был со мной, он один вызвался меня поддержать… и яйцо одно я отдала ему.
Эрик усмехнулся.
— Вот хитрая бестия! — хохотнул он. — Сорвал-таки плату за свои услуги! А мне не сказал… Ну, что же. Оставим на его совести эту ложь. Понимаю, почему он соблазнился; от долгожительства трудно отказаться, если предлагают.
— На корабле был метаморф? — осторожно переспросил Данкан. — Вы сочли, что это безопасно — пускать это… существо в команду?
— У нас была с ним договоренность, — напомнил Эрик. — И, как показала практика, он оказался очень полезен.
— Зачем метаморф? — снова вклинилась Клэр. Эрик задумчиво пожал плечами.
— Обманывать артефакты, — ответил он. — Некоторые вещи могут взять в руки только определенные существа. А метаморф может стать любым из живущих ныне существ. Он может взять в руки что угодно, не разрушив при этом волшебную вещь и не причинив вреда себе.
