— Так? — подняла глаза на дракона.
— Ры-ы-ы-ы… — раздалось громкое откуда-то сверху прежде, чем весь вольер заволокло то ли дымом, то ли туманом. Только почему-то не белым, а сиренево-фиолетовым. Все у этих волшебников не как у людей.
— Ксения, что происходит? — услышала встревоженный вопрос Кремера. Увидеть его не могла. Да я даже рук своих не видела.
— Я в порядке! — крикнула в ответ.
Через минуту туман начал редеть. Сначала я стала различать силуэты, а потом появились и сами предметы. Вольер был, маги за стеклом были, а вот дракона и след простыл.
— Перси… — позвала я. — Ты где?
Тихо так стало. Даже толпа за стеклом не проронила ни звука. Вот так важное событие! Ни артефакта, ни дракона! И это накануне войны! Ну, Ксюшенька, ты и дурочка!
Без особой надежды, на всякий случай сказала первое, что пришло в голову:
— Ку-ку!
— Ку-ку, ку-ку, ку-ка-ре-ку! — ответил мне… не дракон, а Фонтей Эзур Элазар собственной персоной, все в тех же старомодных сафьяновых туфлях и фиолетовом халате. По-моему, у него какая-то нездоровая тяга к подобным оттенкам.
— Дедуля… — произнесла ошарашенная я.
— Обниматься будем? — лукаво спросил чародей.
— А?
— Обниматься, говорю, будем?
— Э-э-э… Потом, если не возражаете, — промямлила я. — Как-нибудь. При случае.
— Не возражаю, — на редкость быстро согласился Элазар и внимательно осмотрелся. Особенно его привлекли маги, стоящие за стеклом. Он с интересом прошелся взглядом по каждому, задержавшись лишь на Кремере и на верховном маге, а затем изрек: — Не все так безнадежно, как я предполагал. Приятно ошибиться в таком вопросе.
Я решительно ничего не понимала, но лезть с вопросами не решилась. Не тот момент. Можно сказать, родственник только что с того света вернулся, а тут я с расспросами. Неэтично как-то. Просто стояла и смотрела на старикана, а еще ликовала, где-то очень глубоко, в душе, потому что с его появлением появилась надежда, что все теперь будет по-другому, правильно, справедливо и логично.
— Что уставилась? — прищурился Элазар
— А? — да, лексикон у меня как-то небогат сегодня.
— Рассматриваешь на мне что? — нахмурился чародей. — А! Я несовременно одет? То-то я смотрю у дам нынешнего времени вошло в привычку носить мужские портки вместо изящных, женских одеяний. Сейчас поправим.
Фонтей щелкнул пальцами, и в его руках оказалось модное глянцевое издание. Такие очень любила листать моя бывшая коллега Лидочка. Этот номер я помнила. Наверное, потому, что мы долго всей конторой смеялись над большой статьей. Она называлась «Основные тенденции мужской современной моды». Поразила нас не сама статья, а фотографии, которые к ней прилагались.
Не знаю, что заставило Элазара сделать подобный выбор, но искренне надеялась, что экзотические костюмы для своего нового имиджа он не выберет. Предупредить же его нужно.
— Э-э-э-э… — выдавила из себя я. Да, язык нужно совершенствовать.
Раздался щелчок пальцами и…
Эзур Элазар Фонтей — великий чародей всех веков и современности предстал передо мной в таком виде, что я нервно сглотнула.
— Хи… — вырвалось у меня, но я тут же прикрыла рот ладонью.
В одном оказалась права — старикан явно фанатеет от всех оттенков фиолетового. Сейчас он предстал передо мной в достаточно фривольном, обтягивающем его тощую фигуру комбинезончике насыщенно лавандового цвета. И все бы ничего, если бы не ткань. Изделие сшили из двух слоев гипюра, а от плеч до самого пупка шел глубокий вырез, обнажая впалые грудь и живот. Комичности добавляли воланы, пришитые каскадом, которыми заканчивалась каждая штанина. Они шли от колена до самых… Ботинок. Серебряных. На толстой пятнадцатисантиметровой платформе.
К щекам прилила кровь, и я зажмурилась, в надежде, что открыв глаза, больше не увижу этого кошмара. Тщетно. Жуткое видение никуда не исчезло. Более того, оно мне улыбнулось и спросило:
— Ну? И каков я?
Многозначительно откашлялась. Слов по-прежнему не было.
— Что ты как не родная? Хорош я? Красавец?
Красавец! Ни в сказке сказать, ни в порнофильме снять.
— Чего молчишь-то? Дар речи потеряла? — спросил дедуля.
— Э-э-э… Слишком радикально, на мой взгляд, — произнесла на выдохе я.
— Да? — расстроился старикан. — А мне фасончик приглянулся. Миленький. Но ты права, не время для праздника, время для великих свершений!
Он снова щелкнул пальцами, а я зажмурилась и открывать глаза боялась. Воображение рисовало страшные картины. Страшные!
Казалось, открою и увижу Фонтея в кольчуге, шлеме, алом плаще и курчавой русой бородке, с разящим мечом в руках. Он взмахнет им и закричит: «Враг у стен наших! Постоим за Землю-матушку!»
Бр-р-р…
Набралась смелости и приоткрыла один глаз. Обошлось. Дедуля выглядел хорошо. Можно сказать, солидно. Темный костюм из английской шерсти, светлая рубашка, начищенные до блеска черные туфли и трость с набалдашником в виде головы дракона — все это не говорило, кричало о высоком статусе чародея, повышая его итак немалый авторитет в глазах магической общественности. Выдохнула с облегчением и открыла второй глаз.
— Ну? — Элазар требовал моего мнения.
— Замечательно, — похвалила его я.
— Так чего мы стоим? За мной, дитя! — и он важно прошествовал к магическому щиту.
Никакой арки Фонтей не представлял, а просто прошел сквозь него. Я замялась, решая смогу ли так, как родственник.
— Чего остановилась? Бегом! — скомандовал мне Элазар. Да так скомандовал, что я даже не заметила, как проскочила стекло и магическую защиту, оказавшись в кругу ошарашенных, молчаливых зрителей.
— Приветствую вас, потомки великих магов! — произнес дедуля.
Интересно, только я заметила, что великими магами он назвал вовсе не собравшихся, а их далеких предков? Любит мой старик загадки и шарады разные, в крови это у него что ли? Сама не заметила, как стала думать о Фонтее, как о ком-то неотъемлемо присутствующем в моей жизни. Да, нарисовался чародей, не сотрешь!
Кремер посмотрел на деда и медленно задвинул меня себе за спину, на что Элазар лишь понятливо хмыкнул.
Первым отмер верховный маг. Ему по должности положено ориентироваться в ситуации раньше других.
— Фонтей Эрур Элазар, если не ошибаюсь? — спросил он.
— Он самый, — самодовольно ухмыльнулся чародей.
— Уважаемый Эзур Элазар! От лица всей магической общественности, приветствую вас… — начал Федорицкий, но договорить Фонтей ему не дал.
— А почему вы говорите за всю общественность? — ехидно поинтересовался он.
