Если бы я не вкладывала в свою работу всю душуи если бы мне не случалось время от времени влюбляться, то, наверное, я бысвихнулась. В год, когда уехал Карл, я проводила рождественские праздники вМайами у Денниса Таннера, принадлежавшего к высшему обществу Нью-Йорка. Егожена, невысокая шведка, была с ним, но каждую ночь, как только она засыпала,Деннис приходил ко мне, и мы до рассвета занимались любовью. Но мне бы хотелосьбыть с мужчиной только моим и ничьим больше, с которым можно было бы разделить всюпрелесть флоридского отпуска, а вечерами вместе ужинать и танцевать.
Однажды мы пришли с друзьями в клуб «ПалмБэй», заведение хоть немного чопорное, но все же позволяющее повеселиться.Деннис старался познакомить меня со всеми завсегдатаями и постоянно танцевал сомной. Тем не менее я чувствовала себя одинокой: все интересные мужчины былизаняты.
К концу вечера, когда я уже устроилась в баресо стаканом апельсинового сока, в клуб ввалилась веселая компания. И тут яувидела очень красивого мужчину.
Он был один. Белый костюм еще сильнееподчеркивал его загар, черные как смоль волосы свободно падали на плечи. На видему было далеко за тридцать. Похоже, чувствовал он себя несколько потерянным,что, впрочем, не мешало ему выглядеть необыкновенно обаятельным.
Наши взгляды встретились. Что-то заставило наспротянуть друг другу руки.
– Вы чувствуете себя таким же одиноким, как ия? – спросила я наконец.
– Думаю, да, – я чуть не подпрыгнула отрадости. Он добавил: – И я сумею оценить компанию такой молодой и обаятельнойдевушки, как вы.
Он взял меня под руку. Я не сопротивлялась. Мысменили клуб на более оживленную дискотеку и танцевали до трех часов утра.
Его звали Поль Линдфилд. По происхождению –немецкий еврей. Он только что развелся. Благодаря своему талантухудожника-дизайнера и ювелира Поль добился довольно широкой известности вНью-Йорке.
Он привел меня в «Жокей Клуб», где снималномер, и мы предались любви. Мы были возбуждены и не замечали, что производилиизрядный шум. Наши соседи не замедлили откликнуться, стуча в стену и громковыражая свое возмущение. Но мы не обращали на них внимания.
Полностью измученная, уже засыпая, я подумала,что влюблена в Поля, и если наши отношения ждет какое-то развитие, надо будетрассказать ему всю правду.
Поль был интеллигентным и образованнымчеловеком. Это позволяло мне надеяться, что он спокойно отнесется к известию омоем социальном статусе.
– Поль, мне нужно сказать тебе что-то оченьважное, – начала я.
– Я знаю, что, – отозвался он сонно. – Ты божественнозанимаешься любовью.
– Спасибо за комплимент, – продолжала я, – нодело намного серьезнее. Видишь ли, если бы я не умела вести себя в постели, топотеряла бы свой заработок.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил он,окончательно проснувшись.
– Я не та, за кого ты меня принимаешь. Я нескромный оформитель в отпуске. Я – профессионалка, «девушка по вызову».
Он резко вскочил и отпрянул от меня.
Не давая ему времени на размышление, япродолжила:
– Только не подумай, что я хочу просить у тебяденег. Я не работаю сегодня вечером, а ты мне действительно понравился, – ичтобы позолотить пилюлю, добавила: – Зарабатываю своим телом, чтобы помочь моимродителям.
Он был явно тронут моей откровенностью. Мыдолго еще обсуждали эту тему. В конце концов он все воспринял спокойно.
Назавтра я покинула чету Таннеров иперебралась к Полю. Следующие дни мы проводили вместе. Я была влюблена. Ужецелую вечность я не испытывала столь сильного чувства, как моя привязанность кПолю. И уж не помню, когда я была так счастлива…
Мы возвратились в Нью-Йорк. От него долго небыло никаких вестей. Мое настроение вновь опустилось до нулевой отметки.Наконец он позвонил и объяснил, что был очень занят. Мы возобновили наши отношения,будто ничего не случилось.
Поль имел весьма внушительных размеров член.И, в отличие от многих, умел им пользоваться. Его сексуальная техника быласкорее классической, но у нас даже не возникало потребности добавлять остроты внаши любовные игры.
Я любила Поля. Это чувство я испытывала вновьвпервые после разрыва с Карлом. Может, так случилось потому, что мой женихжестоко обманул меня, и я не хотела больше страдать? Хотя в некотором смысле ястала сильнее именно из-за перенесенных страданий.
Я установила в его квартире еще один телефон,предназначенный исключительно для моих вызовов. Полю это польстило. В то времяя работала самостоятельно и была свободна почти все ночи. Вечерами мы обычноходили в театры или рестораны, а затем возвращались к себе.
Спустя месяц после нашей встречи Польпредложил мне заняться содомией. Я никогда не практиковала анальных сношений ипоэтому воспротивилась. Но он оказался упрямым.
– Ты все испытала в жизни. У тебя быломножество любовников, ты занималась проституцией и, если ты меня любишь,позволь мне лишить тебя единственной девственности, которая у тебя осталась.
Я его любила – и согласилась.
Поль как-то странно возбудился, овладевая мноюсзади. Мне было ужасно плохо… С этого момента он систематически просил менязаниматься любовью в такой позиции. Вначале всегда было очень больно, но вконце концов я оценила и этот способ. К счастью, для меня это не оказалосьслишком уж неприемлемо.
Поля не очень-то беспокоило, получаю ли яудовлетворение. Собственное удовольствие было для него превыше всего –нравилось мне это или нет. Я стала замечать в Поле те же черты, что так ненравились мне в Карле. В придачу к его сексуальному эгоизму он был скуповат.Однажды вечером, в лютый холод, он отказался платить за такси…
Все это наводило меня на невеселыеразмышления. Я поняла, что мой прекрасный Адонис просто-напросто хотел иметьпостоянную подружку, сохраняя при этом свою свободу. Он оказался вовсе не теммужчиной, к которому могла бы привязаться одинокая женщина. Понемногу мы сталивидеться все реже и реже. Я почувствовала себя более свободной и стала чаще,что называется, выходить в свет, чтобы немного развлечься.
Однажды вечером я направилась в бар на Первойулице, где договорилась встретиться со своими друзьями. Пробиваясь сквозьтолпу, заполнившую зал, я вдруг заметила очень похожую на меня блондинку.Элемент нарциссизма, подспудно скрытый в каждом из нас, неудержимо потянул меняк ней.
