Барри Вудс взирал на неё, открыв рот, удивляясь, что она энергично искала его. Она наклонилась чуть ближе, окутывая его своим загадочным ароматом.
— Вы больше никогда не предпримите попыток снова увидеть Скайлер Роуз, — приказ был одним из сильнейших, когда-либо отдаваемых ею.
Франческа знала, что он принял её власть, но при всем при этом она все равно направила репортера к одной из пустеющих комнат с намерением добиться его повиновения, взяв его кровь.
— Ты не посмеешь! — команда была резкой и властной. Сейчас Габриэль не шутил. Угроза была вполне реальной. — Именно я прослежу за тем, чтобы этот паяц не причинил вреда нашей девочке, ты же не будешь делать этого.
Раздраженная Франческа решила не спорить с тиранией Габриэля. И сразу же почувствовала, как тот расслабился, ощутила его удивление и покачала головой над глупыми особенностями мужчин.
— У вас, вроде бы, было несколько вопросов, которые вы хотели мне задать? — тихо спросила она, глядя Барри Вудсу прямо в глаза. — Или у вас есть информация, которая, как вы полагаете, будет очень важна для меня?
Он чувствовал, как проваливается, все глубже и глубже, пока не оказался привороженным настолько, что желание остаться там навсегда полностью захватило его. Он прочистил горло, не в силах… не желая… отрываться от красоты этих глаз.
— У меня есть друзья, которые слышали о вас кое-какие слухи. Они опасные люди. Мы охотимся на вампиров. На настоящих вампиров, а не на тех выдуманных киноиндустрией созданий. Никто кроме нас не верит, что эти создания на самом деле существуют. Мы собираем доказательства на протяжении многих лет. Нам просто необходимо заполучить одного из них, тело, что-нибудь материальное, чтобы заставить мир относиться к нам серьезно. Прямо сейчас все думают, что мы фанатики, психи, над которыми смеются, но мы ученые и пытаемся спасти мир.
Франческа окутала его волнами тепла, затопляя одобрением, мыслью, что она верит ему и в то, что он делает. Он пришел в себя весь в поту, но его взгляд продолжал оставаться в плену её глаз. Ему хотелось выполнять все её желания, все возможное, чтобы сделать её счастливой. Ему хотелось, чтобы она верила в него. Она наклонила голову на бок, так что её волосы соблазнительным водопадом шелка рассыпались по её плечу и спустились ниже талии.
— С какой стати кому-то думать обо мне подобные вещи? Я уже довольно долгое время живу в этом обществе и участвовала во многих мероприятиях. Думаю моя жизнь просто открытая книга. Совсем нетрудно найти тех, кто знает меня.
Вудс наклонился вперед, желая слышать чистоту её голоса или, может быть, дотронуться до её волос. Он, действительно, и сам был неуверен, что именно в данный момент было для него самым важным.
— Я полагаю, что смогу откопать неоспоримые доказательства, что вы не вампир, — нотки юмора слышались в его голосе. Мысль о ней, входящей в ряды немертвых, была совершенно смехотворной. Он сможет убедить своих товарищей, что они ошибаются насчет неё и что её надо вычеркнуть из их списка.
— Как много здесь ваших? — начала мягко выспрашивать информацию Франческа. — Какие ещё имена присутствуют в вашем списке потенциальной угрозы? Возможно, я смогу помочь вам?
— Сейчас мы вынуждены защищать себя. Мы потеряли многих наших лучших людей. Это война, настоящая война, между ними и нами. Мы знаем лишь некоторые имена друг друга, наши встречи малочисленны. Чтобы обмениваться сообщениями, мы используем номера телефонов и интернет-сайты. В том случае, если в наши ряды кто-либо проникнет, мы потеряем лишь немногих.
Франческа видела, что по какой-то причине он готов назвать имена тех, кто включен в список вампиров, хотя был крепко пойман в ловушку её принуждения. Она протолкнулась чуть дальше в его сознание и нашла странный феномен. После чего незамедлительно потянулась к Габриэлю и поделилась информацией с ним, озадаченная тем, что обнаружила в сознании Барри Вудса.
— Он подвергся какой-то разновидности сильного гипноза, — предположил Габриэль. — Ты, правда, способна обойти его, но у него могут остаться воспоминания. Я удалю все следы твоего присутствия из его памяти. Не так трудно извлечь информацию из его ума. Он никогда не узнает об этом.
— Тогда вперед, Габриэль. Я не хочу, чтобы он ещё дольше занимал мое время, — Франческе хотелось разобраться с делами и вернуться к Габриэлю. Ей не нравилось, когда он находился в городе, охотясь на немертвых. Ей хотелось, чтобы он был в безопасности их дома. Ей хотелось, чтобы Скайлер оказалась внутри безопасных стен их дома. Ей хотелось, чтобы репортер ушел.
— Ты случайно не пытаешься отвлечь меня от моего дела своими шаловливыми мыслями? — в голосе Габриэля чувствовалась затаившаяся нежность, ласкающая стенки её сознания, наполняющая её тело теплом и возбуждением.
— Шаловливыми мыслями? Тебе необходимо обследование, мой мальчик. Мир твоих фантазий, кажется, с каждым прошедшим днем все разрастается и разрастается. Я хочу, чтобы ты был дома, чтобы вынести мусор, — она смотрела прямо на Барри Вудса, чтобы Габриэль мог воспользоваться ею, как инструментом, смог «увидеть» репортера и извлечь из его разума информацию, в которой они так нуждались. Поддразнивания Габриэля подняли её дух, создали у неё впечатление прохладного чистого бриза, пронесшегося через её разум и стирающего все её заботы.
Франческа улыбнулась репортеру. Габриэль получил то, что они хотели, и сейчас настало её время усилить её самую важную команду. Она наклонилась вплотную к нему так, что её глаза оказались в непосредственной близости от его.
— Вы никогда, ни при каких обстоятельствах, не приблизитесь больше к Скайлер, — и тот час же почувствовала силу Габриэля, движущуюся в её сознании, быструю и смертоносную, нерушимую, неумолимую. Он использовал свою собственную команду, сильнее той, что она когда-либо могла отдать. Репортер будет защищать её, проследит, чтобы и остальные оставили её в полном покое.
Франческа покачала головой над неистовством этой команды, но чувствуя себя при этом любимой им. Лелеемой.
— Ты и так лелеема. А сейчас займись тем, чем обычно занимаются женщины, что не будет заставлять меня беспокоиться.
— Кто бы говорил! — она постаралась казаться возмущенной, хотя своими глупостями он заставлял её смеяться.
— Это не глупости. Это приказы твоего Спутника жизни, ты обязана слушаться и повиноваться, — это прозвучало очень высокомерно, но вполне в духе Габриэля.
— Ты снова выставляешь напоказ свой возраст. Ты проснулся в двадцать первом веке. Женщины больше не слушаются и повинуются, как это ни неприятно для тебя. У меня есть работа, которой я должна заниматься, да и ты находишься в заплесневелом и пропахшем мокрой грязью месте. Чем ты занимаешься?
— Выполняю секретный мужской ритуал.
Франческа обнаружила, что смеется вслух. Вудс напугал её, улыбнувшись и потянувшись, чтобы пожать ей руку. Она почти забыла про его существование.
