Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
– Да вы с ума сошли! – сердито всплеснул руками демонолог.
– Подождите, Виктор Семенович, – поднял ладонь Вишняков. – Возможно, действительно сошел, но мне нужно выговориться, иначе я этими знаниями просто подавлюсь, а мне реванш нужен… Итак, сны. В снах и видениях, столь реальных, что их легко принять за действительность, ко мне уже несколько лет являлся и является… он. Тот, о котором вы столько знаете и изучаете… его. То есть дьявол.
Виктор Семенович подскочил и забегал по кухне, несколько секунд безмолвно всплескивая руками, как подраненная птица. Он был чрезвычайно возбужден признанием писателя.
– Мой друг! Я знал, я мечтал… Мне нужно было подтверждение… И вот, и вот! – взволнованно повторял он. – Провидение свело нас!
– Провидение-сводник… – пробормотал Денис.
– Да-да, именно! – возбужденно сказал Виктор Семенович. – Не смейтесь! Сейчас я тоже расскажу вам все!
«Прямо вечер признаний какой-то… Вот и встретились, как говорится, два одиночества, – горько усмехнулся про себя Денис. – Интересно, какие еще откровения ждут меня сегодня…»
А профессор, не на шутку волнуясь, поведал следующее:
– Понимаете, дорогой мой Денис Витальевич, я в юности не смог добиться призвания и сделать карьеры. То было очень сложное время, когда порой и жизнь-то сохранить являлось проблемой…
«Не такой уж он старый, – подумал Денис. – После пятидесятых у нас вроде бы за мировоззрение не расстреливали».
– Вероятно, меня можно было бы назвать и неудачником, – продолжал Виктор Семенович, – ни жены, ни детей, ни друзей. Книжный червяк, выпускник филфака, а впоследствии факультета романо-германских языков. Но зато, как это бывает, если где-то убыло, то где-то непременно прибыло, это закон! – историк хитро засмеялся и погрозил пальцем куда-то в пространство. – Моими скромными трудами заинтересовался один высокопоставленный человек, не стану называть его фамилию, вам она все равно ничего не скажет. Благодаря ему у меня появилась возможность проводить любые исследования в библиотечных архивах не только России, но и некоторых других стран. Я стал настоящим фанатиком! А плох ученый, если он не фанатик… Диссертацию защитил, и то сравнительно недавно, двадцать шесть лет назад, ведь в советские времена меня с этой темой, с позволения сказать, не на любой порог пускали, а в святых девяностых – наоборот. Я даже попал в академики РАЕН, толку-то с этого… Неважно, зато теперь у меня столь обширные познания, что я мог бы стать консультантом в теме о дьяволе где угодно и для кого угодно! Мои работы печатают и переводят. Спрашивается, почему я беден и неизвестен? Потому что размах не тот, да и начал поздновато, увы. Тема специфическая. Да, печатают, да, переводят. И я, бывает, перевожу. С немецкого, с французского… Но до обидного мало. Поэтому и получаю гроши. Вы знаете, сколько нынче переводчики получают?.. Лучше и не знать. Я случайно, по телевизору, в новостях, узнал, а потом услышал из уст одного из современных писателей о романе «Дьявол в сердце ангела» и заинтересовался с научной точки зрения. Поэтому и личность ваша меня весьма заинтересовала, весьма! Вот я, с позволения сказать, и нарисовался… Тем более эти наши с вами сны… Да не сны это, а самый настоящий знак! Знак того, что работа ваша людям нужна, что они ее ждут, что настало время. Ну, когда еще, как не сейчас, а?
Определенная логика в этом, конечно, была. Метафизическая, разумеется, не подкрепленная ортодоксальной наукой и точными данными, но… есть такие области, где подтверждений практически быть не может – не звать же дьявола на научную конференцию и не давать ему микрофон… Впрочем, его микрофоном должен был стать Денис. Да не микрофоном, а рупором. Если уж вещать о таком глобальном перевороте в людском сознании, то непременно в рупор, и не иначе. Сейчас чрезвычайно трудно докричаться до закоснелых сердец и пресыщенных умов, и раз уж Вишняков был избран на эту миссию, то нести ее нужно осознанно и с серьезной подготовкой. И желательно с помощью и поддержкой.
– И если хотите, мы могли бы, с вашего позволения, даже сотрудничать, – эхом продолжил писательские мысли Золотарев. – Я же как раз на это более всего пригоден. Добывать информацию, систематизировать, упорядочивать… Да мы с вами такие аргументы нароем, что оппонентам крыть будет нечем! Отнесемся к этому, как к сложной защите диссертации, и выстоим! Не можем не выстоять. Вот вы будете смеяться, а я окрылен! Я как мальчишка, который играет в супергероя и собирается спасать мир. Да вот только это не игра, совсем не игра. Не пугайтесь, дорогой мой, но именно вам и предстоит спасти мир и освободить людской разум от многовековой зашоренности. И сделать это надо сейчас, пришло время. Вы же писатель, вы знаете, чем дышит и живет, не побоюсь этого слова, народ. Вы знаете, каких слов он ждет, что сможет зажечь сердца! А я помогу, насколько хватит моих старческих сил, помогу! Вот, собственно говоря, и все.
«Все, – подумал Вишняков в немалом возбуждении, переварив услышанное. – Хорошенькое «все»… А что все-то?! Ведь он не знает, что вариантов романа два. Знает только то, что мой роман по его любимой, точнее, изученной им вдоль и поперек теме… А ну как он ждет, что хвала будет вознесена противоположной силе? Хотя… Нет, я совершенно не готов обсуждать с ним оба этих варианта. Равно как и каждый по отдельности. Потому что я и сам-то в смятении. И более всего хочу не решать столь глобальные проблемы, а просто тихо писать и писать про своего Олафа. Вот ведь… «Супергерой, спасающий мир»… Да ничего нет страшнее, чем оказаться супергероем, да еще перед таким выбором. Знать бы, что спасет мир, а что его погубит… Ага, знал бы прикуп, жил бы в Сочи».
– Дорогой профессор, – сказал Денис. – Все, что вы рассказали мне, столь же мистично, сколь и судьбоносно. Но я сейчас нахожусь, если можно так выразиться, в точке нуля. Много сделано, но многое и еще предстоит. Казалось бы, чего проще – надо уже, наконец, дописать и издать книгу. Но… Виктор Семенович… мне почему-то не пишется.
Профессор посмотрел на него, нахмурившись.
– Вот не пишется, и все… – развел руками Вишняков. – Я сейчас просто думаю. Вы ученый, вы прекрасно знаете, что думать – это тоже работа. А у меня, если хотите, творческий застой…
Историк по-прежнему молчал и смотрел на писателя непонятно. Внезапно из его левой ноздри показалась густая темная капля. Капля набухла и тяжело поползла вниз. Темная, густая дорожка крови. Точно такая же показалась и из правой ноздри Виктора Семеновича.
– Голова кружится, – низким, чужим голосом произнес историк, и пока он говорил, кровь добралась до его губ, затекла в рот. – Я… давление подскочило.
– Лечь, вам надо лечь немедленно! – всполошился Денис.
Он подскочил к старику, взял его за плечи, помог дойти до дивана и уложил, стараясь, чтобы голова того была повернута набок, метнулся в кухню за льдом.
«Я помню, как у Ваньки шла кровь носом, помню, что сказал врач, но у него кровь была алая и быстро бежала, – в смятении думал писатель. – А это? Это не давление, наверняка что-то серьезнее…»
– Я вызову «Скорую», – сообщил Вишняков, прикладывая к переносице историка пакетик со льдом и вытирая ватными дисками темно-красные полоски под носом и с губ старика.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
