Глава Совета Старейшин, отозвав в сторону главного целителя, шепнул:
— Пришли ли вы к пониманию причины болезни?
— Нет, — признался пожилой врач. — Все проведенные тесты не дали ключа к разгадке. И ни одно из наших средств не помогает. — Приблизившись, он заговорщицки произнес: — Подозреваю влияние магии. Ее величество, когда была здорова, отдала четкий приказ никогда не звать волшебников. Если бы не это, я бы прибег к помощи мага.
— Может быть, осмелиться и позвать его? Учитывая, что сейчас она не отдает себе отчета в происходящем.
Целитель, оценивая предложение, глубоко втянул воздух сквозь шероховатые, как у всех наяд, зубы.
— Я не знаю поблизости ни одного манипулятора магическими силами, чья бы компетенция справилась с этим. В значительной мере потому, что самых лучших она сама и ликвидировала. Сами знаете, как ей претит мысль о возможном сопернике.
— Так, может, позвать того, кто находится вне пределов царства?
— Даже если найти такого, кто согласится, все равно есть еще проблема времени.
— Вы хотите сказать, что она может не выжить?
— Честно говоря, я бы не стал делать таких заявлений. Мы возвращали к жизни пациентов с не менее тяжелыми заболеваниями — хотя в тех случаях мы знали, что это за заболевания. Могу только…
— Прошу вас, целитель, будьте откровенны. В опасности участь королевства. Она будет жить? Целитель вздохнул:
— В настоящий момент выше вероятность того, что она скончается. — И поспешно добавил: — Хотя, разумеется, мы предпринимаем все возможные меры, чтобы спасти ее.
Старейшина посмотрел на ужасно бледное, все в бисеринках пота, лицо королевы.
— Она слышит нас?
— Не могу сказать точно.
Они вернулись к ложу. Менее важные чины отошли, уступая им место. Склонившись, верховный старейшина тихонько шепнул:
— Ваше величество?
Ответа не последовало.
Он повторил призыв еще раз, погромче. На этот раз Адпар слегка шевельнулась.
Целитель осторожно промокнул ей лоб. Цвет лица у нее слегка улучшился.
— Ваше величество, — еще раз повторил старейшина.
Губы королевы зашевелились, глаза блеснули.
— Ваше величество, — настойчиво повторил он. — Ваше величество, вы должны постараться услышать мои слова.
Она издала легкий стон.
— Не решен вопрос о том, кто наследует трон. Это обязательно должно быть решено. Адпар что-то слабо пробормотала.
— Существуют фракции, которые рвутся к власти. Если не назначить наследника, это будет означать хаос. — По правде говоря, старейшина знал, что она убрала возможных претендентов, убив или сослав их. — Вы должны назвать имя, мэм.
Теперь она определенно пыталась заговорить, но у нее ничего не получалось.
— Имя, ваше величество. Того, кто станет правителем.
Она все упорнее шевелила губами. Наклонившись, старейшина приблизился ухом к ее рту. Что бы она ни пыталась сейчас сказать, это было бы все равно непонятно. Но он изо всех сил старался понять.
А потом все стало ясно. Она повторяла одно-единственное слово, опять и опять, снова и снова.
— …я… я… я… я…
Он понял, что добиться ничего не удастся. Возможно, она хочет оставить после себя хаос. А может, просто не верит в собственную смерть. В обоих случаях результат один и тот же.
Старейшина окинул взглядом лица присутствующих. Он увидел, что они тоже понимают, к чему идет дело.
Именно в этот момент и начался необратимый процесс. Все перестали верить в королевство и начали думать только о себе. Так же как и старейшина.
Капитан Росомах понимал, что кентавры не верят в успешное возвращение орков. Да и трудно было этого не заметить: хозяева свое убеждение не скрывали.
Они снабдили отряд отличным новым оружием, которое вызвало всеобщее одобрение. Коилла была особенно довольна набором идеально сбалансированных дротиков. Джап получил красивый боевой топор, Элфрей — прекрасный меч. Страйк стал обладателем самого острого клинка из всех, какие ему когда-либо доводилось держать в руках.
Теперь, когда орки двинулись в путь и кентавры уже не могли их слышать, сомнения всплыли на поверхность.
Естественно, первое критическое замечание исходило от Хаскера.
— В какую безумную затею ты нас втягиваешь? — проворчал он.
— Я уже предупреждал тебя, сержант, следи за тем, что говоришь, — предостерег Страйк. — Если не хочешь принимать участия, твое дело. Можешь отправляться на все четыре стороны. Но мне припоминается, ты хотел доказать, что достоин быть членом нашей дружины.
— Я говорил это всерьез. Но что хорошего в том, что дружина идет на самоубийство?
— Как обычно, ты перегибаешь, — сказал Джап. — Однако мне интересно, что мы намерены делать, Страйк?
— Разведаем обстановку. И если обнаружим, что нам не справиться, то вернемся в Дроган и скажем Кеппатону, что миссия невыполнима.
— А потом? — спросил Элфрей.
— Предпримем еще одну попытку заключить с ними сделку. Может быть, предложим выполнить какое-то другое его поручение. Например, найти хорошего целителя.
— Ты ведь сам знаешь, капитан, он на это не купится, — совершенно справедливо рассудил Хаскер. — Если нам и в самом деле позарез нужна эта проклятая звезда, то надо просто отобрать ее. Скорее всего, за нее все равно придется драться, так почему бы не воспользоваться элементом неожиданности?
— Потому что это будет бесчестно, — с негодованием заявила Коилла. — Мы обещали попробовать. Это не значит, что мы украдкой вернемся и перережем им глотки.
Элфрей поддержал ее:
— Мы дали слово. Надеюсь, мне никогда не придется увидеть, как орк дал слово и не сдержал его.
— Ну что ж, ладно, — вздохнул Хаскер.
Они ехали вдоль холма, покрытого блеклой желтоватой травой. Один из рядовых крикнул и стал указывать пальцем на его вершину.
Там мелькнула фигура человека на белом коне. Человек был одет в длинный синий плащ.
— Серафим! — воскликнул Страйк.
— Опять он? — отозвался Элфрей.
— Черт, ну надо же! — произнес Джап. Коилла уже пришпоривала коня:
— Я хочу поговорить с этим человеком!
Все галопом поскакали за ней, на вершину. Тем временем человек миновал гребень и исчез из поля зрения.
Когда отряд достиг вершины, его и след простыл. Хотя непонятно, где он мог спрятаться — кругом раскинулась голая степь, и во все стороны был очень хороший обзор.
— Что, во имя Квадрата, творится? — удивилась Коилла.
